Сезон, слиняв, меняет кожу.
Запахло жареным кунжутом.

Терзания домашних кошек
близки мне стали почему-то.
Истома надо всем довлеет,
зима рассыпалась на части,
и будоражит любодеек
гарантия простого счастья.

Пьянит весны прозрачный воздух,
и хочется слететь с катушек,
ловить в ладонь ручные звёзды,
и строчки в смятой четвертушке
… показать весь текст …

Согласна…
Кофе должен быть тягучим, как этот мозглый день.
Под грусть и сплин, под серым небом,
под свинцовой тучей, он пьётся ярче.

Жгучих мессалин оставим в прошлом…
Смятые постели, осадок чувств
и сколотый бокал,
и томность роз,
и стойкость иммортели*
перечеркнёт короткое: «Устал…»

***
… показать весь текст …

А боги вновь, ломая спину, месят глину,
и нет бы им бурбона навернуть.
Куда там!
Для избравших этот путь — без вариантов.

… Август кони двинул,
пришла пора стенаний и стихов
про синь небес в рванине облаков,
про «дни короче — ночи всё длинней»,
про депрессуху разных степеней,
про прель грибную, про короткий срок
и многое другое между строк.

А делать что?
… показать весь текст …

Не спится…
Пишется вполсилы,
упорно ускользает слово,
а ночь ползёт неторопливо,
и отчего-то так хреново…

Не комильфо?
Ну да, конечно…
Я днём традиционно леди,
но вот сейчас, во тьме кромешной,
и на пороге «малой смерти»,
могу хоть чуточку, да сбрендить?
И отпустить себя на волю —
рвануть на чёртовы кулички,
… показать весь текст …

Я ни на что в жизни не претендую — ни на любовь, ни на внимание, ни на успешность. Вероятно, поэтому и обладаю всем этим.

Ходить по краю значит видеть край —
заманчивый, иззубренный, голодный.
Упавшим по законам звездных стай
положен росчерк в небе.
Тихоходом,
уйдя в себя, ползёт во тьму январь,
желейным следом метя год вчерашний.
Зима, неубиваемая тварь,
царит во мне, как жрец в неспящей башне,
где жертву ждут во имя и всегда —
и входит жертва, горло оголяя.
Гори, пока горчит, моя звезда.
Косматый снег сошёл на города,
во облацех темным-темна вода,
… показать весь текст …

С обеда солнце ушло за тучи —
и в самом деле, гораздо лучше,
а вечер, тягостный и скрипучий,
смывает в Лету шальным дождём.

Стеной укрыло высотки-башни,
и скоро девочка — вечный праздник,
поднаторевшая в спецсоблазне,
шлифуя прошлое коньяком,
возьмёт и скажет:
— А, знаешь, странно:
вчера приснились поля тюльпанов
и я — в шифоновом сарафане,
и тёплый ветер, и светлый дом.
… показать весь текст …

Прежде чем стать редкостной жемчужиной
и украсить собой драгоценную нанизь,
она была песчинкой.
Внедрившись в водянистую плоть
нерасторопной устрицы,
не вовремя приоткрывшей створки,
она разжигала болью податливое тело —
пока не получила первую порцию перламутра…
И с тех пор она только и делала, что росла,
всё глубже погружаясь в чужую суть.
За это время миллионы людей одного поколения
успели зародиться из куда более неприметных клеток,
вызреть в плоды, в муках явиться на свет,
овладеть речью…
… показать весь текст …

… На южном рынке пахло жарко, пряно,
фруктово и прельстительно для ос.

Дни отпуска летели, безымянны.

Синел вдали, как медный купорос,
край неба над верхушками платанов,
а ты терзался муками Тантала
и мял в дрожащих пальцах абрикос,
пока я шла, тебя не замечая,
но отмечая всё до мелочей.

Да, мир твой мною полнился до края,
но я была совсем-совсем чужая,
… показать весь текст …

Он снова вернётся в районе трёх —
смертельно уставший двуногий бог.

Она будет щуриться, бить хвостом,
сердиться, конечно же, но потом
простит ему запах чужих духов,
простит ему привкус людских грехов —
когда по привычке и не в сезон.

Он в липких гнездовиях макарон
поищет с минуту сакральный смысл —
и двинет тарелку, и скажет: «Рысь,
я знаю, что сука… но ведь люблю…»
… показать весь текст …

Все, кто знает, как правильно… И кто никогда не падал,
Не оступался, не каялся, шёл курсом — конкретным, что задан,
Не лицемерил, не врал себе, душа жаркий внутренний пламень —
И не металась душа его… Держите — вам в руки камень…
Все, кто из жизненных ста дорог видит одну — но чётко,
Кем твёрдо заучен скучнейший урок и чья хороша зачётка,
Кто знает, где можно выход найти — неважно, тайга иль рамень,
Кто точно уверен в финале пути… Держите — готов ваш камень…
Кто в жизни отлично все сессии сдал /и даже, возможно, экстерном/,
И чей костюм ни велик, ни мал, в порядке печень и нервы,
Кто не изведал тяжёлых минут, рубя самолично фалинь,
Кого за спиной с тоской не зовут — прошу, поднимайте камень!
Вставайте в шеренгу по одному — всем хватит, работы много:
Смотрите, вон сколько нас, глупых та

…
Когда решишь, что вызрела настолько,
чтоб разглядеть в любом стогу иголку,
и плевелы от зёрен отделить,
и всякому тесею выдать нить,
быть лабиринтом или просто быть,
не ждать, когда от счастья приподнимет, —

является любовь и бьёт навылет.

Когда решишь…

Знала бы, где оно снова догонит, накроет, прихлопнет
так беспощадно, что буду писать на обрывке
мятой квитанции, чёркая, злясь, сатанея
от невозможности боль, возведённую в степень,
сделать доступной и для возведения в слово…

Если бы знала. Да знала, конечно же, если
шла, не колеблясь, навстречу судьбе и на встречу,
первую встречу, холодную встречу надела
шарф ярко-красный — укором понурому небу,
колкий, вцепившийся в шею, как жгут пуповины —
знаком надежды, не вызова, знаком надежды…

После, к…
… показать весь текст …

К семнадцати день выгибается по-кошачьи

К семнадцати день выгибается по-кошачьи,
жмурится щёлками полуразбуженных фонарей,
катит остаток рабочего времени, словно мячик,
гонит его к порогу — скорей, скорей!

В сумку летят вселенные и отчёты,
флешка с молчальными письмами, блеск для губ.
«Молнией» резко вжикнув, припомнишь что-то,
но снова «что-то» рассеется на бегу.

Сумрачный город растоптанных остановок,
чрево железного зверя, нечуткий свет,
… показать весь текст …

Корми синиц, синицы суть зимы

Корми синиц, синицы — суть зимы.
Конечно, сцену делают детали,
но снегири давным-давно пропали,
и некому их вспомнить, горемык.

А я, представь, всё помню, как вчера:
мой третий год, и хрусткий снег, и санки,
и злой мороз, и мама спозаранку
меня везёт, а времена утрат
так далеки, что кажется — не тронут,
пройдут по краю, мимо, стороной…
… показать весь текст …

Неванилька
…
Ну вот тебе и снег. Пиши себе с листа,
что ты уже не та, не там или не с теми.
Декабрьский плут опять наладился плутать,
летят с обрыва дни, и прошлое пустеет,
а в будущем всегда не ясно, что кому,
и нет его совсем, пока не сочинили.
Есть ветер, есть метель, есть жала снежных мух.
Никто не обещал, что кончится ванильно
горячий, яркий год познания себя,
открытия чудес и прочей атлантиды.
Темнеет спящий лес. Над кронами летят
архангелы любви и томные сильфиды.
… показать весь текст …

У прадеда были дети. Сначала их было много,
но к возрасту патриарха остались лишь дочь и сын.
У прадеда были пчёлы — он был для них добрым богом,
и часто терялись пчёлы в пространствах его седин.

Младенец, без года ангел, мой брат, вызволял их смело
из дебрей колючих прядей окладистой бороды,
и мама — почти девчонка — тревожилась и немела,
не зная ещё касаний прожорливой пустоты.

А прадед смеялся басом и целовал ладошку,
и пах молоком и мёдом день старшего из мужчин,
но время брело к закату, серело ничейной кошкой
и вышло совсем в итоге к полудню сороковин.
… показать весь текст …

Глубока эта осень, глубже иной воды…
Не смотрись в неё долго, пускай протечёт и канет.

Вознеслись души листьев, а их проводивший дым
постучал в затворённое небо и пал — седым,
дождевым и нежданым гостем на зыбкий мшаник.

Сентябриные ночи текут, бесконечней сна
королевской красавицы, что так любила прялку.

Верно, пишут события новые времена,
оттого у минут осенних не видно дна,
а недели неспешны и движутся вперевалку.
… показать весь текст …