Третья суббота каждого месяца —
Общенародный сон:
Он одинаково всякому грезится,
Тем замечателен он.

По воскресеньям, четвёртым по счёту,
Региональные сны.
Это вам тоже не лишнее что-то,
Это вам не хоть бы хны.

Муниципальные снятся по средам,
Каждую первую среду.
Кстати, не ночью, а после обеда,
Сразу за ним следом.
… показать весь текст …

• В городе Х. родился миллионный житель. Это стало понятно по родимому пятну на предплечье: «1.000.000».
• Театр ростовых кукол с элементами искусственного интеллекта, всё сами, всё сами.
• хорошая нравоучительная татуировка: «Ж.П. — не П.П.»
• г. Кривой Таганрог
• Изысканный эротоман приобрёл надувную женщину и надувного мужчину: ему нравится подглядывать.
• Учимся готовить еду на голубом глазу
• оправдательные таблетки «для головной боли» (женские) и «для усталости как собака» (мужские)
• в День Города состоится красочное светопреставление
• меморрой (от лат. memoria — «память», гр. roe — «течение»)
• гой-парад в Ершалаиме

Я вполне солидарен с идиомой «Бог в деталях» и её намного более расхожей версией «Дьявол в деталях». Пристально вглядись, и увидишь нечто неожиданное. В чём-то будничном и непритязательном проявится Бог. От чего-то внешне безупречного и высокоморального вдруг завоняет серой.

Однако эти максимы — из времён безвозвратно ушедших, ибо нас настоятельно приучают к эфемерности и ускользанию всего и вся. Бесконечные байки про «огромные потоки информации», «невероятную скорость жизни» — о чём это, как не о принудительной невнимательности, императиве верхоглядства и возбранности вглядывания в те самые «детали»; и не всё ли равно, что в них — благо или зло? Всё смешалось в доме Обломовых.

Вопрос «Кому ты служишь?» в конце концов задаёт себе любой мало-мальски думающий и совестливый человек. Ответ крайне затруднителен: понятно же, что «непосредственное начальство» кому-то в свою очередь тоже подчиняется, и эту цепочку почти невозможно проследить.

Что касается «Я никому не служу, я сам по себе» — это речи в пользу бедных. Так не бывает. Ты или на стороне Бога, или на стороне супостата. Альтернатива в схема не предусмотрена.

Хорошо, что большинство из нас используют втёмную, потому наш вечный аргумент, разумеется, «я был уверен, а оно вон как». Интересны те, кого не втёмную. Но поди их, отыщи. И чем это чревато?

«Все мы немного лошади».
Спорить не стоит с поэтом.
Что же, пускай, предположим,
Точку поставим на этом.

Но, изучив человечьи
Нравы и племя людское,
Демон противоречия
Мне не даёт покоя.

Вот же, собравшись с силами,
Я говорю, как по нотам:
Все мы немного гориллы,
Все мы немного еноты,
… показать весь текст …

Детки, в белых рубашках, стоя
Громко читают стихи Цоя,

Но почему-то наоборот,
Кто их, нынешних, разберёт? -

«Ацдрес ишан тюуберт немереп!»
Может, конечно, стишок и нелеп,

Может, кому-то всё это немило,
Только чудится некая сила,

Череп буравящая болюче,
Ацдрес ишан заставляя глючить,
… показать весь текст …

«ffentliche Meinung ist also nicht das, was die Leute meinen, sondern das, was die Leute meinen was die Leute meinen».
(Norbert Bolz, Das Abc der Medein)
«…общественное мнение — это не то, что люди думают, а то, что люди думают, что люди думают».
Эта мысль, кстати, давно стала трюизмом, потому меня всенепременно вселит, когда кто-то упорно апеллирует к результатам опросов общественного мнения.
Меня всегда поражало, когда произнесённая в компании шутка сопровождалась мгновенными переглядываниями, результатом которых был либо взрыв смеха, либо недоуменное молчание. ДЕЙСТВИТЕЛЬНО смеются единицы, все остальные смеются, потому что смеются другие.
Причём всеобщий смех никак не соотносится с качеством шутки.

Пел Иванов, давясь кашей,
О всех усталых в чужом краю,
Пел, несмотря на хронический кашель,
О всех, забывших радость свою.

На остановке пел и в трамвае,
И в магазине изрядно блажил,
И не формально, но переживая,
Песней проникнувшись, ею и жил.

Девы визжали, пугались дети,
Но не стихал благозвучный мотив.
Пел и в общественном туалете,
Пятиалтынный переплатив.
… показать весь текст …

Попытался визуализировать вкус купленного сыра. Взял кучу цветных карандашей и принялся рисовать. Нарисовал сыр и себя, его поедающего.
После принялся визуализировать композицию Clare Fischer «Morning». Cломал половину карандашей, нарисовал morning и дяденьку с бородой — наверное, это Fischer.
На радостях стал визуализировать отличие запаха хрена от запаха редьки. Получилось довольно двусмысленно, но лиха беда начало.
Вспомнилось одно случайное прикосновение. Снова пришлось рисовать себя и даму, прикасающуюся к моему плечу.
Надоело. Фигня какая-то. «Визуализировать» можно только то, что доступно зрению. Реакции иных органов чувств невыразимы ни «визуализацией», ни «вербализацией». Лишь «пуд соли вместе съев», договоришься о вкусе соли.
Ах, не успокаивайте меня.

Что мне история, коли и сам не терплю сослагательного наклонения.
Чужды мне задним умом раззадоренные треволнения,
Пьяной рукою прозектора распотрошённые судьбы,
«Если бы» да «кабы», да «ведь стоило лишь», да «вернуть бы».

Нет же, по младости я этой немочью глупой и самоедской
Как и иные, должно быть, страдал основательно, не по-детски.
Это понятно — и сам я тогда напоминал заготовку:
То ль недоделанный Буратино, то ль тривиальная колотовка.

Там и судьба, как таковая, только лишь намечалась,
В…
… показать весь текст …

Представился всепланетный информационный штиль. Буквально: ни слова, ни картинки, ничего. Сутки, другие, третьи. У немалой части пожирателей новостей (похоже, и у меня) это вызовет классический абстинентный синдром: неуравновешенность, неуверенность, агрессивность, нарушение соматических функций, крах мелкой моторики. У кого-то дело дойдёт до псевдоэпилепсии и галлюцинаций.

Потянуть недели две. После предполагается взорвать инфосферу: разом выкинуть urbi et orbi нечто подобное 11 сентября, Чернобылю-Фукусиме, покушений на всех значимых мировых лидеров, оживить Элвиса, Джексона и Цоя, порадовать неумолимым приближением к Земле небесного тела весом миллион тонн и пандемией с 98% вероятностью летального исхода.

После наблюдать, что после полумесячной абстиненции сотворит с миром подобная передозировка.

На душе довольно мутно.
День уныл и тускловат.
Этот мир устроен мудро,
Тут никто не виноват.

Да и я, на то похоже:
Вот вам роспись и печать.
И не надо глазки строжить
И безмолвно обличать.

Только внешне простоваты,
Не отступим ни на пядь.
В этом мире виноватых,
Хоть ты тресни, не сыскать.
… показать весь текст …

Жизнь моя полна невысказанных драм и приключений.

Однажды (давным-давно) я «вслепую», через шаромыжное бюро знакомств, встретился в подвальчике на Гагарина с некоей дамой. Она явилась вдрызг пьяной, некоторое время любезничала со мной, сожрала всё, что было заказано, крепко догналась и вдруг переменилась в лице. Ей неожиданно не пришёлся по нраву мой взгляд, а каждое слово, мною произнесённое, слышалось ей двоякосмысленным и издевательским.

В итоге она устроила дикий ор, перепугав других посетителей заведения, обвиняя меня в невнимании и презрении, разрыдалась, скоро оделась (дело было зимой) и запретила себя провожать. Да я и так оробел.

Хотя ведь у нас могло что-то получиться.

Хочется, если честно,
Или трагично, или смешно,
Ну, хотя бы из двух одно,
Лучше совместно.

Если ни то, ни то,
Это что-то из мира животных.
Явно стесняясь спазмов зевотных,
Выйду в фойе, получу пальто,

Да и пойду, восклицая публично
Что-то вроде «Умррри, коварррная!»
Наверняка бездарно,
Но и смешно, и трагично.

Последний раз это было лет тридцать назад; пьяненький Н.З. в шесть утра, стоя под моим окном, выходящим на Елизаровых, блажил «Иванов, выходи!» Я даже проснулся, спешно оделся и вышел.

С тех пор больше никто, пусть даже пьяненький. То, что когда-то несколько раздражало, сейчас вызывает (по крайней мере, у меня) тёплые чувства. Должно быть, потому, что нынче это и вовсе непредставимо: как же так, какой-то хам посягает на святая святых, мою частную жизнь, нагло нарушая мои планы?

Мы друг друга давно уже вымуштровали, выхолостили, и сами не посягаем, и другим не даём. Хотя что у нас там за планы? Хня какая-то.

Я то ли со смехом, то ли с горечью, но уже привычно реагирую на замечательную особенность, присущую большинству людей: их т.н. «любознательность», желание постигать новое, имеет некий предел, разумеется, совершенно индивидуальный.

До этого предела у человека горят глаза, он задаёт вопросы, спорит, уточняет, пытается сам развивать те или иные идеи.

Но после пересечения этой невидимой границы человеком овладевает животный страх. Он вдруг понимает, что развитие новых представлений и идей угрожает его состоятельности, балансу сил, он оказывается на «территории» без привычных вешек и указателей.

Человек с радостной агрессивностью подаётся «назад», на обжитое и понятное, — далее говорить с ним совершенно бессмысленно.

«Ничто в биологии не имеет смысла кроме как в свете эволюции» (Theodosius Dobzhansky, 1900−1975)

Вообще говоря, смысл — это нечто отдельное от сущности. Джомолунгма не имеет никакого смысла, это альпинисты его изобрели. Слепого человека бессмысленно спрашивать, какого цвета обои наклеить в его комнате.

Биология не имеет никакого смысла до тех пор, пока она не ответила на вопрос оправданности и целесообразности существования биологических организмов. Как они развиваются в дальнейшем — дело третье, это лишь технология, но во имя чего?

Думаю, Феодосий Добржанский задумывался над этим, только, как и большинство учёных, он предпочёл завести глаза и устало покровительственно молвить: «Нууу, братец, это демагооогия…»

На прощание монету
Брось в беспамятную Лету,
Чтоб когда-нибудь вернуться,
Чтобы снова окунуться,
Нахлебаться до икоты,
На вопросы «Где ты? Кто ты?»
Улыбаться, отвечая:
«Я не помню, я не знаю».
И, пасясь в кустах дурники,
Бестолковый и безликий,
Безымянный, беспечальный,
Бесприютный, безначальный,
Проведёшь свой отпуск краткий,
Соберёшь свои манатки,
… показать весь текст …

Прочитай вот эту книгу.
Как по мне — так бесподобно!
Не смогу тянуть интригу:
В ней изложено подробно

Как с тобою жили-были,
(Надо ж было так стараться!)
Как ругались, как любили,
(В книге много иллюстраций)

Как друг другу надоели,
Ныли, выли, обижались,
Как терпели еле-еле,
А потом и разбежались.
… показать весь текст …

Когда говорят: «Не надо меня встречать»,
На самом деле очень хотят, чтобы встретили,
Но больше того не хочется никому докучать.
Ох уж мне эти наши тихие добродетели…

Когда говорят: «Не надо меня провожать»,
На самом деле куда как хотят обратного,
Но больше того не хочется никого понужать:
Глядишь, и отбились после увещевания троекратного.

И встречаем, и провожаем, будто стыдясь чего-то.
И встречаемся, и провожаемся, будто бы в чём виноваты.
Впрочем, скоро уже забудутся странные эти заботы.
И встречать уже некого, а те, что были, давно уехали, похоже, что без возврата.