лава девятнадцатая. ГРУСТНЫЕ СОБЫТИЯ.
часть тридцать восьмая
За окном снова сверкнула молния и раскатисто загрохотало. Листик всхлипнула, она вспомнила, как точно также — молнией и громом другой мир в другое время подтверждал решение своих хранительниц.
Но тогда это было радостное событие, а сейчас…
Да и Листик не была хранительницей этого мира, кто она тут? Маленький, растерянный дракончик, у которого боги или сама судьба отнимают…
Листик снова всхлипнула, а большая и по-прежнему сильная рука, чуть заметно сжала её маленькую ладошку.
Девочка подняла глаза, Лэри де Гривз, барон Дрэгис, чуть заметно ей улыбнулся.
Он сидел в своём любимом, облачённый не в свою повседневную одежду, а в кольчужную рубашку с блестящим нагрудником, на котором был изображён родовой герб де Гривзов.
Барон отказался ложиться в постель, сказав — негоже воину поддаваться слабости, и коли за ним пришла Морана, то он встретит ее, как подобает воину.
Одобрительные кивки его лейтенантов и капитана были подтверждением правильности его решения. А присутствующая мать Русилина ничего не сказала, хоть Морана была богиней смерти у норвеев, языческой богиней.
Хлопотавшая у кресла барона Марта тоже не вызывала протестов у матери-настоятельницы монастыря святой Урсулы, а травница сейчас пыталась лечить барона совсем не травами, воздух аж звенел от магии, хоть и лечебной, но совсем неизвестной матери Русилине.
- Оставь…
Тихо произнёс барон, обращаясь к травнице.
- Я её уже вижу, или ты думаешь, что я её не узнаю? Мы давние знакомцы, я много раз смотрел ей в глаза.
Много раз мне удавалось её обмануть или победить, но сейчас победила она. Но пока я не сделаю, что задумал, она меня не возьмёт!
Листик уже не всхлипывала, у неё из глаз ручьями текли слёзы, девочка умоляюще посмотрела на Марту, травница развела руками:
- Я ничего не могу сделать, лекарства против старости не существует. И когда приходит час… Я сделала всё, что смогла, магия тут бессильна!
Дверь в зал осторожно приоткрылась и, тихо ступая, со скорбными минами на лицах вошли инквизиторы в сопровождении лейтенантов Варека и Карека.
- Очень печально, но вы правильно сделали, что позвали нас. Надо совершить положенные таинства…
Начал брат Торнув. Но барон его прервал, произнеся слабым, но твёрдым голосом:
- Я хочу просить вас, как носителя камня истины, подтвердить моё завещание. Фрими.
Вперёд выступил главный старшина Фримуандидор, он, как и все гномы, был не только очень хозяйственным, но ещё и законником-крючкотвором.
Завещанию барона, составленному этим гномом, позавидовал бы любой юрист королевства.
Собственно, всё завещание, написанное на пятнадцати листах, и которое торжественно и размеренно зачитал главный старшина дрэгисской дружины, сводилась к тому, что наследницей барона Дрэгиса объявлялась его дочь, Листикалинариона, баронесса Дрэгис.
Сам барон, пока Фримуандидор читал, прикрыл глаза, а Листик, уже не сдерживаясь, плакала, прижавшись щекой к руке отца.
Казалось, что суровые капитан и лейтенанты норвеи сейчас тоже заплачут. Ирэн, которая раньше помогала Марте, обняла Листика за плечи.
- Всё верно…
Слабо произнёс барон и тихо добавил:
- Свидетели.
Под завещанием поставили свои подписи капитан Норек, мать Урсулина, Марта.
Барон перевёл взгляд на инквизиторов, те судорожно закивали и тоже подписали.
Затем брат Торнув приложил к завещанию знак Единого с камнем истины. Камень и весь документ засветились голубым светом, когда свечение погасло, то бумага так и осталась голубоватой с замысловатым оттиском.
Брат Торнув торжественно провозгласил:
- Истинность подтверждена!
Наступившую торжественную паузу прервал брат Визаньяк:
- Господин барон, вам надо подготовиться, произвести необходимые таинства…
Но де Гривз, не слушая монаха, смотрел на свою дочь:
- Листик, девочка моя, я хочу огненное… Там на перевале… Как Тэррик… Рядом.
Речь барона становилась всё тише и прерывистей. Он сжал руку Листика и перевёл взгляд куда-то вверх:
- Веточка! Я иду к теб…
Наступившую тишину нарушал только тоненький голосок Листика, девочка, уже не сдерживаясь, плакала. Гуго подошёл к своему командиру и закрыл ему глаза, затем срывающимся голосом начал:
- Барон Дрэгис умер.
На мгновение замолчал и громким голосом, словно командовал атаку, закончил:
- Да здравствует баронесса Дрэгис!
Норвеи выхватили мечи, и их боевой клич разнёсся под сводами зала, инквизиторы присели от неожиданности, а брат Визаньяк не просто присел, а ещё и закрыл руками голову, словно боялся, что его по ней и ударят.
* * * * *
На следующий день длинная процессия шла к Ларнийскому перевалу. Впереди в окружении своих капитана и лейтенантов ехал на коне барон Дрэгис.
По норвейскому обычаю он ехал в седле. В полном боевом облачении, а не так как предписывали похоронные правила служителей Единого.
Затем шла вся дрэгисская дружина, в замке осталась только необходимая стража. Среди дружинников ехали Марта с Ирэн и Русилина с Оливой.
Замыкали колонну братья инквизиторы. Самим возвращаться в «Перекрёсток» им было страшно, провожающих им никто не выделил.
В замке они тоже оставаться не захотели. Вот и тащились с воинами на перевал. Ехали и Фримуандидор с Гердой, только Листика нигде не было видно.
- Смотрите! Дракон!
Привлёк внимание своих товарищей один из инквизиторов, взглянувший вверх. Там, высоко в небе, над траурной процессией плыл изумрудно-золотистый дракон.
- Дракон.
Спокойно заметил брат Торнув и, взглянув на камень истины, так же спокойно добавил:
- А может быть, мираж. Камень не отреагировал, и посмотрите — этот дракон не машет крыльями.
- Но он же летит!
Возмущённо выкрикнул брат Визаньяк.
- Его надо допросить!
- Твоё служебное рвение очень похвально…
Кивнул Торнув,
- Если надо допросить — допрашивай, я поручаю это тебе, брат. У тебя есть возможность отличиться, твои героические действия будут особо отмечены в рапорте.
- Какие действия? И, брат Торнув, что ты мне поручаешь?
Растерянно спросил толстый инквизитор.
- Как, что? Допросить дракона! Поймать и допросить!
Демонстрируя твёрдость в исполнении служебного долга, сдвинул брови старший инквизитор и, чуть заметно усмехнувшись, добавил:
- Можешь не ловить, брат Визаньяк, можешь только догнать, но допросить — обязательно!
Толстый инквизитор замолчал, на его лице отразилась усиленная работа мысли, он нахмурил брови и наморщил лоб.
Но видно решив, что его коллега над ним смеётся, а не говорит серьёзно, сам перешёл к обвинениям:
- Но ты, брат Торнув, как ты мог скрепить знаком истины завещание барона?! Ведь теперь эта девчонка становится полновластным хозяином баронства! Она и всё её потомство! Разве ты не знаешь, что…
- Успокойся, брат Визаньяк, я прекрасно помню королевский эдикт «О наследовании» и отлично помню, что земли и титул, пожалованные королём за службу, переходят в вечное владение рода пожалованного, если тот передаст их своему законному наследнику.
В данном случае так и произошло, есть документ о признании этой рыжей девочки дочерью барона, он же завещание о передаче ей земель и титула.
Но должен тебе заметить, любезный брат мой, что моей подписи на этом документе нет. Я только скрепил свидетельством камня истины твою, брат Визаньяк.
У толстого инквизитора снова заработала мысль, причём лицо от этой работы, окончательно перекосилось.
Визаньяк вспомнил, как под пристальным взглядом барона и хмурыми норвеев он первый поспешил поставить свою подпись.
А хитрому Торнуву вроде как ничего не оставалось делать, только закрепить свидетельство Визаньяка камнем истины.
Толстый брат с ненавистью посмотрел на своего худого коллегу и вспомнил напутствие в капитуле святейшего синода. Давая брату Торнуву знак Единого с камнем истины, глава капитула строго наказывал:
- Этот знак, помимо того что им можно распознать ложь и обнаружить запрещённое колдовство, даёт обладателю его большие полномочия, документы, им заверенные, приобретают статус истинных.
Оспорить их можно только в королевском суде. Поэтому применять его для подтверждения подлинности любого документа, брат Торнув, ты можешь только после подписание оного братом Визаньяком.
Торнув знал, что хоть старшим назначен он, Визаньяку даны особые инструкции и полномочия.
Что камень истины, врученный старшему комиссии, то есть ему, Торнуву, настроен так, что удостоверит что-либо только за подписью Визаньяка.
И когда барон потребовал подписать завещание, Торнув не спешил это делать, а вот струсивший Визаньяк поставил свою подпись.
Всё получилось так, будто это было решение толстого инквизитора, наделённого особыми полномочиями, а не старшего комиссии, Торнув только выполнил инструкции, полученные в святейшем синоде.
Брат Торнув ехидно улыбнулся и отвернулся от перекошенного Визаньяка.
Всё получилось как нельзя лучше, он формально выполнил возложенную на него миссию — поиски запрещённого колдовства, то, что ничего не нашёл — тоже результат.
А то, что этот результат оказался совсем не тем, на который рассчитывал высокопоставленный инициатор этого расследования, то в этом вина исключительно брата Визаньяка, наделённого особыми полномочиями.
А брат Торнув усмехнулся ещё раз — он не только с надлежащим старанием выполнил все необходимые действия, отыскивая запрещённое колдовство, но и с прибылью остался — шкура гарымзы очень немало стоила.
* * * * *
До перевала за один день не доехали, ночевать расположились в предгорьях. Хоть дружинники и выставили посты, инквизиторы спали плохо, вокруг был лес, из которого доносились весьма устрашающие звуки, там явно кто-то кого-то ел, сопровождая это действие, кроме чавканья, ещё и рычанием, воем и визгом.
На рассвете брат Торнув поднялся и пошёл к телу барона, которое сняли с лошади и усадили под деревом.
Возле него сидела маленькая фигурка, инквизитор узнал баронессу, но он точно помнил, что её не было, когда сюда ехали. Он подошёл и хотел произнести слова утешения, полагающиеся в таких случаях:
- Э-э-э, дочь моя…
Начал инквизитор и застыл не в силах что-либо вымолвить. Девочка подняла на него заплаканные глаза с вертикальными зрачками!
Торнув попятился и отыскал мать Русилину, та как раз седлала своего коня.
- Сестра…
Проговорил инквизитор, пугливо озираясь.
- Я только что видел баронессу, она… у неё…
- Мать-настоятельница, можно я с вами поеду?
Раздалось за спиной у инквизитора. Тот подскочил и отпрыгнул в сторону. У заплаканной рыжей девочки по-прежнему были вертикальные зрачки!
Русилина указала на молчащий камень истины и тихо сказала:
- Это пограничье, вы, брат Торнув, до сих пор всё делали правильно, так не надо пытаться что-либо теперь предпринимать, можете ошибиться!
Мать Русилина кивнула инквизитору и ласково сказала девочке:
- Конечно, Листик.
Инквизитору показалось, что и у Русилины вертикальные зрачки, он осенил себя знаком Единого и пошёл к своим товарищам.
Только что проснувшийся Визаньяк, как всегда, недовольно бурчал.
Торнув застыл — у Визаньяка тоже были вертикальные зрачки!
Попятившись, Торнув побежал к ручью и долго там вглядывался в своё отражение, бегущая вода не давала возможности разглядеть, какой формы зрачки у него самого — они были то круглыми, то становились вертикальными, то горизонтальными.
А украдкой наблюдавшая за этим Марта ехидно улыбалась. Иллюзия, созданная с помощью эльфийской магии, не была принята камнем истины за колдовство, потому он и молчал.
- Что вы тут делаете?
Поинтересовался за спиной у инквизитора звонкий девичий голос. Он резко обернулся, глядя на черноволосую девушку красными от напряжённого вглядывания в бегущую воду глазами.
Довольно симпатичная девушка, инквизитор вспомнил — ученица травницы с нормальными глазами удивлённо смотрела на брата Торнува. Тот смутился:
- Я тут… Э-э-э… Умываюсь!
- Так высоко же, до воды далеко. Очень же неудобно тут, надо было пройти дальше…
Начала девушка и, словно догадавшись, закончила:
- А-а-а, вы телекинезом воду поднимаете. Да? Я и не знала, что среди служителей Единого есть маги, вы же отрицаете магию!
Инквизитор смущенно посмотрел на девушку со скромным букетиком цветов, не зная, как реагировать на её слова — как на простое замечание или обвинение, начинать оправдываться или нет, но вспомнив слова Русилины «это пограничье», решил промолчать.
Девушка, видно, восприняла его молчание как удивление и пояснила, показав свой скромный букет:
- Это для Листика, в горах цветов не найти.
А инквизитор, ещё больше смутившись, попросил:
- Э-э-э, а не могли бы вы ехать рядом, а то, знаете ли…
Девушка выглядела вполне нормальной простой селянкой с нормальными глазами. Ничего необычного в ней не было.
Инквизитор вспомнил, как к ней обращались — Ирэн. Такое же простое имя, как и сама девушка. Она понимающе кивнула:
- Конечно, не беспокойтесь, я поеду с вами, только схожу за своей лошадью.
Девушка повернулась к брату Торнуву спиной, и у него отвисла челюсть — у этой простой с виду девушки в наспинных ножнах висели два клинка!
Судя по тому, как они были изогнуты и потому что они не были заметны, когда девушка стояла к инквизитору лицом — это были эльфийские клинки!
Не просто эльфийские, а мечи дарков — умелых и опасных бойцов! Такие клинки могли быть только у того, кто владеет навыками двуручного боя!
Брат Торнув икнул и повторил много раз слышанное:
- Это пограничье, не удивляйтесь! Ик!
* * * * *
На перевал выехали ближе к вечеру. Рыжая девочка уже была там, как она сюда попала, брат Торнув так и не понял.
Вроде она ехала с матерью Русилиной позади всех. Торнув оглянулся, обе монахини — и Русилина, и Олива — только въезжали на скальную площадку.
Девочки рядом с Русилиной на коне не было! Но она же там была, когда отъезжали от места ночлега!
На этот раз уже набившую оскомину фразу «это пограничье», икнув, произнёс брат Визаньяк.
Но Торнуву уже было не до размышлений на тему пограничья, он увидел скульптурную группу: у отвесной скалы, словно прижавшись к ней спиной, даже вжавшись в нее, стояла группа каменных воинов, но впечатление было такое, будто они живые.
Будто их командир сейчас подымет меч и воины устремятся в свою последнюю атаку. То, что атака будет последней, было видно по тому, как изранены воины.
Скульптура была очень искусно сделана, у воинов, в два человеческих роста, можно было разобрать все детали одежды, морщины на лицах.
На противоположной стороне дороги у кресла, высеченного в скале, стояла Листик и группа норвеев, очевидно, гарнизон заставы на перевале.
Лейтенанты осторожно сняли с коня своего командира и усадили в каменное кресло. Остальные норвеи неподвижно застыли.
Молчание длилось несколько минут, затем норвеи выхватили мечи и запели какую-то тягучую песню на своём языке.
В этот момент с протянутых вперёд рук маленькой баронессы ударило пламя, накрыв сидящее тело барона.
Норвеи пели, а пламя тугим факелом било в скалу, скрыв не только фигуру барона, но и большую её часть.
Огненный вихрь внезапно прекратился. Листик опустила руки.
На месте огненного погребения стояла каменная фигура, в два человеческих роста — барон де Гривз в доспехах королевского офицера времён Гринейских войн, таком же, как был на нём в момент огненного погребения, только без шлема, казалось, ветер развевает его волосы, а он сам устремился на противоположную сторону площади, на помощь группе воинов, стоявших там.
Боевой клич норвеев прокатился над горами, многократно отразившись от них эхом, казалось, и горы воздают последнюю почесть славному воину.
Ирэн подошла и положила к подножью статуи букетик, а снова заплакавшую Листика обняла Марта. Русилина и Олива опустились на колени и стали тихо молиться, к ним присоединились и инквизиторы.
Хоть барона Дрэгиса похоронили по языческому обряду, но он был достойный человек и такова была его последняя воля.
На большой скальной площадке разместилось небольшое здание гостиницы с таверной и казарма гарнизона заставы перевала.
На этой площадке, скорее площади, были загоны для лошадей и тягловых быков, было место и для больших трёхосных фургонов как минимум пяти купеческих караванов.
Сейчас их было всего два, поэтому места разместиться в гостинице хватило всем, тем более что норвеи поставили свои палатки на улице.
Братья инквизиторы эту ночь спали хорошо. Всё-таки внутри крепких стен, к тому же сказывались два дня дороги и бессонная ночь накануне.
Но Торнув проснулся на рассвете, будто его что-то толкнуло. Он вышел на улицу, норвеи уже не спали, дрэгисская дружина собиралась в обратный путь.
Брат инквизитор решил пройтись к скульптурам, конечно, здесь были весьма дикие места, но его вчера уверили, что на перевале совершенно безопасно.
Выходы на скальную площадку охраняются постами, и пробраться сюда не могли ни звери, ни нежить.
Торнув завернул за угол, там, где площадка сворачивает в горы и где стоят скульптуры.
То, что брат инквизитор увидел, заставило его неподвижно застыть, он даже дышать перестал, у статуи барона сидел дракон!
Маленький изумрудно-золотистый, тот самый, что должна была отыскать его комиссия.
Дракон неподвижно застыл, словно он тоже был каменной статуей. За спиной инквизитора послышались шаги, дракон с места, как сидел — прыгнул в пропасть.
У Торнува замерло сердце, хоть дракон и крылатый зверь, но ему тоже нужно время и пространство, чтоб расправить крылья, а тут…
Дракон будто бы хотел разбиться! Словно это подтверждая, из пропасти никто не вылетел, а там вряд ли дракон сумел раскрыть крылья, чтоб спланировать, да и куда планировать? На острые камни?
Торнув растерянно повернулся, за его спиной стояла сестра Олива. Она чуть заметно улыбнулась и произнесла:
- Не удивляйтесь, брат Торнув, это…
- Пограничье, я это слышал много раз и уже убедился в этом.
Кивнул инквизитор.
- Но вы видели? Дракон!
- Нет, это уже не пограничье, это горы. Здесь гораздо опаснее, чем там, внизу. И здесь может быть всё, что угодно.
А то, что дорога чистая, заслуга дрэгисской дружины.
Покачала головой Олива, словно не замечая возбуждённого состояния инквизитора.
В это время к статуям подошли купцы и караванщики. Торнув увидел, что это те, кто ночевали в гостинице и смотрели на то, как было совершено погребение барона и как Листик сделала памятник своему отцу.
Они все низко поклонились статуям и, возвращаясь, бросили что-то блеснувшее в пропасть. Торнув спросил у последнего из проходящих мимо — что это значит? Тот ответил:
- Молодой барон погиб, чтоб расчистить перевал от нежити, нечисти и другого зверья.
Старый барон к нему присоединился. Они умерли, но их души остались здесь, они стали стражами перевала.
Теперь они охраняют путников, и путники в знак благодарности должны оказать им уважение. А монетки? Ну те, что бросили, так это чтоб путь был лёгкий.
- Какие-то языческие обряды.
Поджал губы брат Торнув.
- Лучше бы построили на перевале часовню или храм!
- Для храма тут мало места, а часовню… Поговорите с Листиком, может, она разрешит и поспособствует этому.
Пожав плечами, ответила Олива.
- Обязательно поговорю с баронессой, она произвела на меня хорошее впечатление! Тем более что она способствовала становлению вашей обители.
Кивнул брат Торнув и спросил:
- С баронессой можно будет поговорить до отъезда?
- Листик хочет побыть одна, она нас догонит внизу, а сейчас ушла.
- Как ушла? Куда ушла?
Изумился инквизитор, последние события показали, что все здесь живущие стоят намного больше, чем жители центральных областей, и к монахиням обители святой Урсулы-матери он стал обращаться вежливо, хотя о своих братьях-инквизиторах по-прежнему был очень невысокого мнения.
Торнув удивлённо смотрел на сестру Оливу:
- Вы же сами сказали — здесь горы, здесь очень опасно! А маленькая девочка… Или она пошла под охраной своих дружинников…
Но тогда — как же она побудет одна?
Олива пожала плечами и, не отвечая на вопрос инквизитора, сказала:
- Идём, скоро будет дана команда выступать, а вам надо ещё своих товарищей разбудить. Или вы их хотите здесь оставить?
* * * * *
По коридору Дрэгисского замка шагала Марта в сопровождении Гуго и Герды. В руках у управляющей замком был кувшин молока, она жаловалась травнице:
- Вот так и сидит, уже неделю сидит неподвижно! Не спит, ничего не ест и не пьёт. Только плачет! А когда спрашивают, только головой качает, просто не знаю, что делать!
У потухшего камина рядом с пустым креслом на скамеечке сидела рыжая девочка и смотрела на кресло так, будто там кто-то сидел.
- Вот, даже камин не позволяет зажечь, а ведь холодно!
Пожаловалась травнице Герда, Гуго только вздохнул.
Зимы в Зелии не очень суровы, а в пограничье, несмотря на то что оно севернее всех остальных провинций, они даже мягче чем в центральных районах королевства, но конец этой зимы выдался на удивление холодным.
Марта поёжилась, в зале действительно было холодно. Она подошла к девочке и положила руку ей на плечо, та подняла большие зелёные глаза, полные слёз.
- Листик, нельзя же так! Не надо тосковать по тому, кто ушёл, своими слезами ты его удерживаешь здесь, не даёшь обрести посмертие.
А ему, наверное, так хочется встретиться с твоей мамой. Не плачь, отпусти его.
- Да?
Ответила вопросом девочка, Марта прижала её к себе и стала гладить по голове, девочка сначала напряглась, а потом расслабилась. А травница говорила:
- Конечно, а у тебя тут много дел, ведь он недаром же это всё оставил тебе. Ты должна заботиться о баронстве, о людях, что здесь живут, о своей дружине, вон о Гуго, о Герде, видишь, какая она несчастная.
- Да?
Ещё раз ответила вопросом девочка и, посмотрев на Герду, спросила:
- А как о ней позаботиться? Ну, чтоб она не была несчастной?
- Вот, выпей молоко!
Протянула Герда свой кувшин девочке. Листик осторожно его взяла и посмотрела на Марту, та очень серьёзно кивнула.
Девочка выпила весь кувшин, вернула его Герде и снова неподвижно застыла.
Марта вздохнула. Потом решительно подошла к окну, открыла его и сказала:
- Вот, лети! Лети к своей пещере, тебя там Ирэн ждёт! Ты ей очень нужна!
Листик кивнула и, раздеваясь на ходу, пошла к окну, не останавливаясь, выпрыгнула в него.
- Ой! Она же разобьется!
Охнула Герда и, как бы опровергая её слова, мимо окна вверх рванула изумрудно-золотистая тень.
- Улетит!
Забеспокоилась Герда.
- Совсем улетит!
Марта покачала головой:
- Нет, у неё слишком развито чувство долга, ей просто надо развеяться, чем-нибудь заняться. Надеюсь, Ирэн найдёт чем.
Изумрудно-золотистый дракон приземлился у пещеры, прошёл туда и отодвинул камень-дверь. В пещере у камина хозяйничала Ирэн. Она жарила мясо. Рыжая девочка прищурила глаза:
- Ты меня за этим звала?
- Нет, у Выселок появились скальные химеры, они напали на крестьян, готовивших новое поле.
Увидев, что Листик хочет ещё что-то сказать, Ирэн выставила ладонь:
- Это там где ты разрешила расчистить поле. Никто не погиб, селяне успели убежать и унести раненых. Да, два человека ранено.
- А…
Начала девочка, Ирэн снова её перебила:
- А это подкрепиться и мне, и тебе, так что давай присаживайся! Ты нужна людям! Ты нужна своему баронству!
- Ага…
Кивнула девочка и осторожно взяла с кусочек мяса, на этот раз Ирэн жарила его не на шампурах, а на решётке, пережёвывая его, Листик произнесла:
- Только это не скальные химеры, они на равнину или в лес не выходят, они вообще с гор не спускаются. Ну и если бы они столкнулись с людьми, то жертв было бы намного больше.
- Вот и я о том же подумала.
Согласилась Ирэн.
- Но люди очень напуганы, надо проверить.
- Ага.
Поднялась Листик и, увидев, как Ирэн положила в свою корзинку аккуратно свёрнутое платье, поинтересовалась:
- Зачем?
- Если вопросы будет задавать дракон, то люди испугаются, это же переселенцы с равнины, те, что ушли от Вэркуэлла.
Пояснила свои действия ученица травницы.
- Я сменю ипостась.
Возразила Листик, Ирэн усмехнулась:
- Голая баронесса, скорее, вызовет удивление, а не желание рассказать о том, что произошло.
- Ладно, пошли.
Кивнула девочка и пошла к выходу из пещеры, Ирэн улыбнулась и пошла следом.
Старосте Выселок прибежавший мальчишка сообщил, что прилетел дракон:
- Там, за рощей и за полем! Прямо так и сел, прилетел, значит!
- И что?
Спросил староста, мальчишка охотно продолжил:
- Ну, так это, вышли они, теперь по полю ходют, ну, там где чудище завелось!
- Кто ходит?
Не понял староста.
- Драконы? Ты ж сказал, он один прилетел…
- Не, не дракон, девки ходют!
Староста решил сам посмотреть и пошёл к полю, вернее к той части стены, окружающей селение, откуда было видно поле.
Там действительно ходили девушка и девочка. Они вели себя так, как будто что-то искали, а около стены собралась уже вся деревня.
Внезапно земля вздыбилась, и на поле вылезло чудище, похожее на громадного червяка с бронированной головой и большими передними лапами.
Червяк поднялся, словно собираясь подмять девушек под себя, но это ему не удалось — на него обрушился поток пламени.
Огонь был такой силы, что сжёг чудище за несколько секунд.
- И чего они решили, что это скальная химера.
В наступившей тишине раздался голос девочки.
- А то, что сулук их покусал — они сами виноваты! Они не могли не видеть его, когда он сюда приполз!
- Листик, они же видели его маленьким.
Возразила девушка.
- К тому же он сразу, как покусал — закопался!
- Ага, видят, что на их поле кто-то закапывается, и никому об этом не говорят!
Да и когда кусаться начал, чего ж они тревогу не подняли.
Возмутилась девочка и закричала селянам:
- Эй вы! Вам, что, не говорили, что обо всех подобных случаях надо сразу же сообщать баронскому обходчику?! Или прямо в замок! Понятно?
Чего вы ждали, пока сулук вырастет? Он же теперь мог кого-нибудь из вас съесть!
Босоногая девочка, одетая хоть в старое с заплатами, но чистое платье, строго смотрела на старосту, тот низко, насколько позволяли колья стены, ограждающей деревню и на которой он стоял, поклонился:
- Будет исполнено, ваша милость!
Он узнал эту рыжую малышку, хоть и видел её всего один раз, это была баронесса Листик, Хозяйка леса!
И почему её так называют, он только что убедился, расправа с хищником, притаившемся на поле, была быстрой и беспощадной.
- Ага! Смотрите мне!
Ещё строже сказала рыжая девочка, а её спутница, чуть улыбнувшись, озабоченно произнесла:
- Листик, Карек говорил, что во время последней проводки купеческого каравана через перевал видели следы скальных химер, надо бы проверить.
Девочка подозрительно посмотрела на подругу, но ничего не возразила. Кивнув, Листик направилась к лесу, на противоположном конце поля. Ирэн пошла за ней.
Девочка и девушка скрылись за деревьями, оттуда стремительно взлетел дракон и ушёл в сторону гор.
Вечером к Драконьей пещере подъехали капитан Норек и травница Марта, в сопровождении десятка норвеев.
Из пещеры вышла Ирэн и тихо, словно боялась кого-то разбудить, сказала:
- Намаялась за день, теперь спит. Завтра проверим дальние предгорья. Гуго, ты говорил, что барон Крэгинс жаловался, что в его баронстве у гор тоже какая-то странная нежить завелась.
Расскажешь утром Листику, надо будет и там проверить, а то вдруг к нам заползёт!
Гуго ничего не ответил, только усмехнулся в усы. А Марта озабоченно спросила:
- Как она спит?
Ирэн поджала губы и развела руками, показывая, что у Листика очень неспокойный сон.
А спавшая в пещере девочка, разметавшись на стожке душистого сена, ворочалась с боку на бок, вздрагивала и что-то сквозь сон бессвязно говорила, словно пытаясь кого-то о чём-то предупредить.
Листику снились события, прошедшие давно и в другом мире.