На другой вечер, после того как схоронили маму («такая молодая, а хвороба съела её за два месяца», — говорили соседи), Трофим Колобок, отчим тогда одиннадцатилетнего Демида Хорола, вернулся с работы, как обычно, в семь, позвал мальчика в свою большую светлую комнату, где прежде жила мама и ещё сохранился её, только ему, сыну, ощутимый и до слёз родной запах, и сказал:
— Садись, поговорим… Ты еще несовершеннолетний, неопытный, в одиннадцать лет решить свою судьбу не можешь. Но я человек порядочн…