Будет день, и сердце наполнится сентябрём,
как смолкнувший колокол ветром, зарёй и усталой радостью.
Это невыразимо,
но, кажется, мы воедино плетём
твоё безветрие,
мои вьюги,
сломы и шероховатости.
Ты заходишь в дом, и дверной проём
невесомо вспыхивает охрой, золотом и жемчужно-розовым.
Следом входит Осень. И мы втроём
в этом хрупком миге, остро на счастье помноженном.
Я хочу говорить с тобой о живом,
о самом тёплом и потайном,
не рифмуя слов, не играя узорной прозою.
Просто.
Я с тобой ничего не боюсь:
ни немоты, ни боли, ни старости, ни отчаяния,
ни иных каких бы то ни было огненных уз.
Только слышать бы на щеке твоё дыхание,
что светлее радости,
выше, чем смерть и грусть.