Время летально позднее.
Небо течёт за окнами.
Сивая лошадь осени
бродит дворами мокрыми.
Дождь никого не радует —
словно застрял во времени.

Битые стёкла радуги
крошатся под деревьями.

Под холодами пёсьими
да под ветрами-ливнями
топчется лошадь осени,
тихая, не брыкливая.
… показать весь текст …

1. Случайная любовь

Услышишь — «нет»,
потом — «ну, погоди…»,
Затем: «Я восемь лет уже в разводе».
И вот — сиянье белых ягодиц,
И вот оно — тепло широких бёдер.

Ещё робеет:
«Ой, не надо тут…»
Бельё упало на пол кружевное.
Пусть дураки судачить будут: «Блуд…»
Но слов таких не знают эти двое.
… показать весь текст …

пора смотать в клубок распущенное что-то,
что было полотном сплошным ещё вчера:
прощение обид, приветы и заботы,
прогулки при луне и чай по вечерам,
наш домик на двоих, надежду друг на друга,
лирический настрой, неторопливый быт.
смотать и положить на полку в дальний угол —
и можно навсегда о прошлом позабыть.
от дум и ностальгий избавиться под душем,
а утром утонуть в потоках городских.

но мимолёдность встреч выстуживает душу.
но доктор суета не лечит от тоски…
предзимняя пора без права на улыбку:
… показать весь текст …

На другой стороне луны
по-другому пекут блины
и, другой рецепт полистав,
подбирают другой состав.
Словно тёплый живой кефир,
наливают в кастрюлю мир.
Хоть не крепок мир и не нов,
он — основа других блинов.

Насыпают взамен муки
по родной стороне тоски
и любви добавляют с ней,
так другие блины вкусней.
Перемешивают потом
… показать весь текст …

Память так беспардонна, хоть лезь на стенку;
лишь набор случайностей в поле зренья:
Игорь Кио, пилящий ассистентку,
программа «Время».

Недостаток событий, интриг и пыла;
каждый день из прошлого мал, как клопик…
Ничего такого, что б можно было
воткнуть в байопик.

Как беспечно мы судьбы с тобой листали,
как искали тщетно слова и стили!
Но теперь, считай, не видны детали
под слоем пыли.
… показать весь текст …

…. «И, будучи никчемною душонкой,
.. в конце удрал он, ухмыляясь сыто,
.. задев опустошенною мошонкой
.. холодную поверхность сталагмита.»
.. © Александр Габриэль, Пещерные страсти
`

… Он убегал — раздетым, необутым —
По лесу сквозь крапиву и репейник,
Задев своим… важнейшим атрибутом
Два мухомора, пень и муравейник.

Он брёл, забыв про голод и усталость,
По скошеной траве и рыхлой пашне.
… показать весь текст …

а они говорили — люби и детей плоди,
а они говорили — давай, мужиков рожай,
а потом вылезали вожди, как грибы в дожди,
и шутили — бабай, но являлся из тьмы мамай

приходили домой, забирали с пелёнок в строй,
говорили, зачем же их нежить, ведь им не жить,
и считали на первый-второй, на мертвец-живой
городскую слезу, деревенскую волчью сыть

и шептали родне, что ребёночек мил и мал,
на сберкнижке клялись, мол, дождёмся иных времён,
посулив материнский фальстартовый капитал,
а потом уверяли, покайся — и ты спасён
… показать весь текст …

Вечер ягодою сладкой
Прячет солнце под кустом.
Ваня Марьюшке за кадкой
Шепчет сказку перед сном.
Затуманились покосы,
Травы стынут по лугам,
Расплетают ивы косы
По уснувшим берегам.
Отзвенели птичьи гусли…
Ночь укрылась тишиной…
Для кого-то захолустье,
А по мне так рай земной!

Всё родное, всё живое!
… показать весь текст …

Далеко-далеко, в Забайкальской тайге,
где звериные тропы заместо дорог
и надёжнее плыть по реке Селенге,
чем, в подлеске плутая, брести по дуге,
неплохой человек коротал вечерок.

Дым костра кое-как отгонял мошкару,
ярко-красное пламя пугало волков.
К речке вышел барсук, постоял на яру:
— Эй, бродяга, корми, или больше сопру.
Сгрыз севок сухарей, да и был он таков.

Человек, погружённый и в думы, и в дым,
где-то там, в ойкумене, оставил беду,
… показать весь текст …

Субботея-субботея, ёш тя матерь ть,
в баню воду и дрова, на стол скатерть,
понайдут понабегут Таньки-Машки,
станут веником хлестать сиськи-ляжки.
Разговоры говорить, материться,
как задрало с мужичьём вусмерть биться,
сопли детям вытирать, мыть им жопы,
и, что лучше их живут эфиопы.
Но согреет добрый пар бабьи души,
перестанут гомонить, станут слушать,
вспомнит кто-то о любви,
ох, было дело,
помнит сердце, помнят губы, помнит тело.
Полегонечку начнут улыбаться,
… показать весь текст …

А на улице скользко-скользко —
разве только коньки наденешь.
«Эй, зима, ты ещё на сколько?
К марту всё же уйдёшь, надеюсь?» —
каждый раз задаёшь вопросик,
год от года кляня погоду.
А зима моросит-матросит.
Поматросит — и бросит в воду
тротуары, дома, машины,
и тебя в сапогах от Гуччи.
Так зима навсегда решила —
этот город дождями мучить.
Влага серая брызжет с неба.
Небо — вот оно, низко-близко.
… показать весь текст …

Не суждено — на взлет…
Концы прямой
сомкнулись прочно в равнодушной точке,
поставленной уверенно
не мной —
рукой судьбы, бескомпромиссно точной.

Разбег по кругу —
скорость не набрать,
не вырваться из замкнутой спирали.
И времени в обрез.
Опять взлетать —
и в облака… успею ли? Едва ли.
… показать весь текст …

Стареет, всё же, островной маяк —
не слышит лап, скользящих по камням,
не видит с философской высоты,
как лижут берег синие коты.

Вдали суда швартует горизонт,
изменчив мир — то солнце, то циклон,
вокруг на мили, словно лоскуты,
в барашках белых синие хвосты.

Маяк привычно тянется лучом
за скрытый ночью, тёмный окоём,
а из прогалов облачных глиссад
глядят на луч лимонные глаза.
… показать весь текст …

Внуку

Спи, mon coeur, нынче ночи роскошные,
Гимн сверчка, тихий скрип половиц,
Беспредельное звёздное крошево
Для небесных серебряных птиц.
Вот они, чудаки остроглазые,
В светлых перьях, в боа от и до,
До чего же мы всё — таки разные
Даже в крестиках тонких следов.
Хороводят киоски цветочные,
Крутит полночь Луны колесо,
Задувает в открытую форточку
Чей- то мирный загадочный сон.
… показать весь текст …

Ночь пролетает, как будто в тире — вдох, а на выдох — прицел и выстрел. Мы начинаем на три-четыре, я повзрослел, поумнел и вызрел. Ты прорастаешь в меня корнями, я проникаю в тебя всей кроной, как всё неистово между нами, проникновенно и так синхронно! Нежность на выдохе, боль на вдохе, ласки и стоны в порыве страсти. Видимо, боги не так и плохи, раз позволяют такое счастье. Я ненавижу тебя в одежде и раздеваю в тиши алькова, нежно целую везде, как прежде, чтоб начинать это снова, снова… Чтобы объятия стали жарче, чтобы взорвался фонарь в окошке, чтобы зрачки разгорались ярче, чем у безумной и дикой кошки. Пусть этот лазер дотла всё выжжет — сердце и душу, и даже тело, пусть эта радость фонтаном брызжет, чтобы всё вышло, как ты хотела! Как же прекрасно, святые Духи! Не отпущу, и не думай даже! Пусть разнесутся дурные слухи в тусклых парадных многоэтажек, Мне наплевать на тупые сплетни (как же Вселенная измельчала…) Каждый наш день — он всегда последний…

Хочешь вина?

А потом сначала…

Небо июльское — звонкая бирюза,
бойкие чайки с рассветом о чём-то спорят.
Солнце, взбираясь повыше, слепит глаза.
Он обещает собаке пойти на море.

Вот, — говорит, — как закончим с тобой дела,
так прямиком обнимать золотистый берег.
Каждому слову подшаркивает метла,
ловко мелькая в руках —
и собака верит.

Жарко с утра.
Щиплет спину колючий пот.
Он усмехается — что же, потеть не плакать.
… показать весь текст …

В воскресный день с сестрой моей мы вышли со двора.
— Я поведу тебя в музей! — сказала мне сестра.
© Сергей Михалков
`

В Египте не сочтёшь людей и не сочтёшь дорог.
Одной из них в воскресный день к евреям шёл пророк.
Он проповедовал и шёл, и больше — ничего,
но проникала в каждый дом святая речь его.
— На свете, братья, место есть, где — мир и благодать,
мечтаю я пойти в музей и вас туда забрать.
Вставай, потерянный народ, очнись от жизни сей,
я поведу тебя в музей! — воскликнул Моисей.
Евреи…
… показать весь текст …

Без бабушки дом постарел и сник:
вздыхает, тоскует и щурит окна —
на старую яблоню, лес, родник
и дальнее поле. Над дверью соткан
ковер паутинный — не разорвать.
И солнечный заяц в гостях всё реже.
Дом помнит хозяйку, её слова,
что всё повторится и будут те же
рассветы, закаты, леса, поля,
снежинок узоры, сирени запах,
улыбка ребёнка и тёплый взгляд,
малина в ладошке, пирог на завтрак.
Всё будет по-прежнему, как всегда,
у тех, что останутся, тех, что будут
… показать весь текст …

Ты жила навстречу ветру. Нараспашку. Босиком.
Ты слова брала на веру, не жалела ни о чём.

Ты любила слишком долго, слишком сильно и дотла.
Ослабела понемногу, истончилась, полегла.

Истрепались все одежды, износились башмаки.
Не осталось ни надежды, ни ласкающей руки.

Я тебя от всех сокрою, чтоб не видели глаза,
Ключевой водой омою, уложу под образа.

Воскурю церковный ладан. Отогрею не спеша.
Не боли, прошу, не надо! Отдыхай, моя душа.

Улыбайтесь, господа! Шире! Ну же!
Заедайте злые мысли попкорном.
Арлекин для вас смеётся задорно
(старый шут давно и сильно простужен).

За ненадобностью списан Петрушка:
заменили чудака магнитолой.
Буратины не торопятся в школу:
рубят бабки, обирая старушек,

а потом идут в гримёрку к Мальвине.
В наше время быть приличной непросто…
Эмигрировал Пьеро в девяностых,
но подняться не сумел на чужбине.
… показать весь текст …