Она не помнит прошлых декабрей,
и январей, случается, не помнит.
Заваривает в чайничке кипрей
и, взяв с собой, идёт
(почти в исподнем, накинув лишь халат)
в сырой рассвет,
стучаться — есть кто дома из соседей?
Мне часто не хватает сигарет
на наши с ней неспешные беседы.
А впрочем, я всё знаю наизусть —
про жизнь и смерть, про детство в Кутаиси.
И каждый раз, поддакнув ей, сержусь,