Небеса
вьются ласточкой
в танце дождя,
и лужи становятся
крыльями

(Школа верлибра Карена Джангирова)

Идущий до рая,
зайди по дороге
в булочную

Обняв мотылька,
вселенная о-
пустела

Рисуя
губами
вечность, она
спасала меня
от времени

Он уже слышит
крик уходящей земли
Он уже видит
небо в руках младенца

Перед тем, как родиться,
цветы очень долго
плачут, а мы
думаем, это —
дождь

Мое зимнее счастье —
гулять вечерами
с тобой по замерзшим
паркам и слушать,
как хрустит под ногами
холод, наполненный
звездами

Когда небо становится длинным,
я слышу, как тонкие воды кричат:
«Просто люби меня, просто люби.»

В сухой листве, с пустой бутылкой водки
лежит старик, бездумно созерцая,
как медленно по левому ботинку
ползет букашка… Сорок лет назад
был юноша с горящими глазами
и силой зверя, жаждущего… Но,
еще не знавший, что идет сюда,
к сухой листве, к пустой бутылке водки

Из ниточек света
любимая вяжет звезды
в моих небесах… Тишина
становится человеком

У «после» глаза
ребенка

Она обнимает его крепко,
словно врастая в грудную клетку…
Там, в этой дышащей клетке
ласковый ветер волосы гладит,
золотистое небо в окнах тюльпанов,
там много утра и много снега…
Там то, чего у неё не было —
эхо его бесконечных
шагов

(Школа верлибра Карена Джангирова)

Возьми этот город
возьми его молча — не бойся!
Он такой же как все
несмышленный
земной
грустный…
И мечтающий только о том
чтобы кто-нибудь сильный
взял его тихо
на руки

По струнам играющей скрипки
тихо бегут и плачут
люди из одиночества

Научитесь
прятать большое в малом
и вам откроется суть
большого

Гонимый ветром, шел я быстро, но
дороги шли быстрее

Там, где ты прав,
ты — жертва

Исчезая, сольюсь
с журавлиным потоком
беспамятства… Буду
в какой-нибудь дикой,
далекой степи
покоится ветром
на сладких коленях
трав

Из самых тончайших
материй выходят
звери

Реальность всегда права
и она не любит,
когда с ней спорят