Многолетняя практика написания жемчужин, перлов и прочей бесполезной .уеты должны приводить к одному простому логическому выводу — людям тяжело много букв. Чем длиннее и толще цитата (парадокс однако, не по Фрейду символ), тем раздражительней, и даже злее, становится читатель. От благостного состояния, при виде одного слова из трёх букв, до злобного оскала, при виде многобуквья — расстояние в полминуты (зависит от скорости чтения).
Но, экзистенциальная надежда на то, что человек способен на большее, и так сказать, есть смысел в муках творчества… очередной раз толкает на бесполезную трату бесценного времени. Ведь гораздо понятней и доступней для внимания и понимания будет одно простое слово из трёх букв, и это не «Бог».
И если Бог был не дурак, создавая все это, то его первое слово, естесственно, было не «Бог».
Так что же я, умнее бога что ли?! — вот уж блажь, конечно нет. Так зачем тогда все это, этот бисер? И ответ лишь один — А бог/.уй его знает…

«Самые страшные гетто будут созданы для сёрфингистов, — вот это самое наглое, самое антиевразийское явление. Нет ничего более отвратительного, чем катание с белозубой улыбкой на этой омерзительной доске.»
Это слова Александра Дугина.
Однажды ему задали интересный вопрос — существует ли разница между крестоносцами и скрепоносцами. Он задумался и сказал — «Они совершенно идентичны по сути»
Действительно, огнем и мечем устанавливая «Славу Христа» в землях язычников, и те, и другие, почти ничем не…
… показать весь текст …

Больной обезьяне так хотелось в кого-нибудь бросить гранату, что после каждого пугающего шороха она пересматривала свою гранатную доктрину.

Новые данные о пресловутом Малевиче и его ЧК:

Малевич не был художником. Вообще. Никогда.
Он просто проходил мимо красных линий с ведром черной краски, и его попросили аккуратно их закрасить.
Сакральное желание смотреть на это незамысловатое «творение» Малевича и попытка понять его есть ни что иное, как архаичное проявление «шестого» чувства — человек чувствует, что ТАМ что-то есть. Но не догадываясь о спрятанном за слоем черной краски, пытается анализировать то, что всего лишь является примитивной ширмой, прикрытием.

Все никак не услышу ответ на вопрос:
— Ну вот как вам это нравится?! — тупое, пьяное, дегенеративное мурло вломилось в квартиру к соседям, давай там буянить, махать топором. А как получило в бубен — начало другим соседям жаловаться, мол это не по правилам.

Опять же — ну если ж ты бандит, агрессор и захватчик, вор, убийца и т. д… то как-то не по понятиям жаловаться тем, кого ты по этим же понятиям ни во что не ставишь (и это мягко выражаясь). Какое ж ты тогда конченое, без морали и принципов, уе.ище. Ну, получается. М?))

«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя» (Фридрих Ницше)

Николай лучше многих других понимал смысл этой фразы. В кажущейся простоте, даже самых убогих, наблюдаемых обьектов всегда являлось ощущение бездонности тьмы, имеющее сходство с черной дырой. Эта дыра без эмоций и сентиментов готова втягивать в себя все близлежащее, близходящее и близсмотрящее. Ты будто бы рискуешь бы…
… показать весь текст …

В Пермском крае в восьмой раз состоялся фестиваль метания коровьего помета. Да, состоялся очередной чемпионат по метанию коровьих экскрементов. «Веселый коровяк» однако.
Победитель метнул на 57 метров, чему все были неслыханно рады.
На этом бы можно и закончить, но участники на этом не успокоились — поехали в Китай, торговать хрящами и топинамбуром. «А почему бы и нет!» — сказал один из участников, лилипут с синим носом — и, по большому счёту, он прав.

Стокгольмский синдром, при определенных условиях, еще как-то можно понять. Но когда ты в заложниках у Чикатило… Когда это Чикатило одного за другим уничтожает заложников, причем тысячами, десятками тысяч… Посылает это стадо на войну, очередную бойню, оно кричит «ура», там гибнет, и все по кругу…
Каким тупым убогим существом представляется жертва такого синдрома? Каким ничтожеством?!
Но вот что интересно — она не только не считает себя жертвой, она покорно следует за этим упырем.

Рисует как-то Илья Репин очередную свою картину. Вдруг в мастерскую вбегает запыхавшийся разгоряченный Оруэлл:
— Я такое видел! Я такое видел! Рисуй скорее!
— Шо? Масла до. уя?! А? Шо рисуй?!
— Картину — «Жители курщины просят ВСУ передать жалобу царю».
А Репин спрашивает «Как это?!»
— А я зараз покажу тоби «Как это»! — отвечает Оруэлл, и не Репин, а Оруэлл нарисовал картину!

Прискакали однажды в Монголию маленькие члены семьи, а впереди них, как полагается, большой член. Ну, как большой — просто старший. Прискакали и давай дружно что-то там по китайски трещать.
Ну, им говорят — позвольте, мы ничего не понимаем по вашему и вообще — непонятно зачем вы пришли.
Ну, компания и сама не очень понимает. Пригорюнились. Потом сообразили — не, не в Монглоию им нужно, а в Татарию. Приезжают они в Татарию и давай, по старой привычке, всех забавлять своим китайским.
А им и говорят — уж нет! Вы нам хоть и «дороги», как память, но не более — извольте удалиться.
Ну совсем пригорюнились члены этой прокитайской гильдии. Но потом додумались — а поехали прямо в Китай!
А в Китае посреди огромной площади стоит огромный преогромный член (царь-член, что надо!) и всех приезжих золотым дождем поливает, мол радуйтесь. А эти, ну чего им — дождь то золотой, конечно радуются. Так что, выходит не зря учили китайский.

Наша, отдельная от мира, загадочная духовность, нравственность, заключается в том, что мародерством заниматься МОЖНО и брать ворованное МОЖНО.

Непостижимая задача — понять, как может счастливый обладатель биполярного расстройства пользоваться логикой, спорить и даже что-то там доказывать. Но в очередной раз, глядя, как ватное дегенеративное чудовище, подобно младенцу, передвигающему кубики, меняет местами причину и следствие, я могу поразиться лишь тому, насколько это массово. Орда.
Легче, наверное, верить в бога, чем в реальность этих наблюдений.
Не это ли, только другими словами, пытался выразить Гоголь в «Мертвых душах» в своих «лирических» отступлениях, этот невыразимый пи. дец под названием «загадочная русская душа».
Конечно, можно обвинить в русофобии подобные рассуждения. Но тогда в этом прийдется обвинить и Гоголя, которому непостижимым образом удалось облачить все эти размышления в этакие брутальные одежды в стиле нуар.

Холодное осеннее утро тяжелым выменем нависло над Василичем — он проснулся в канаве, и моросило. Шикарнейший сон, будто он президент, был прерван дождем и криками близлежащих свиней.
Утро начинал Василич с идентификации — воспоминания себя, как минимум, вчерашнего:
— Кто я? Где я? Зачем я?
То ли столяр, то ли таксист, и точно не разведчик, Василич, в конце концов, вспоминал, что он фуражир на свинарнике.
Чертовски хотелось блевать. Довольно быстро добравшись до свинарника, благо канава распола…
… показать весь текст …

— Ну да, мазня! Очередная мазня! — думал Ван Гог, прикидывая, хватит ли ему жёлтой краски на новую картину.
— Ну умру в нищете. Зато я занимаюсь любимым делом и счастлив! Настоящиму художнику должно быть по. уй на мнение других, — размышлял Ван Гог, почесывая обратной стороной кисти за ухом.
— По. уй, все пох. й! И этот бисер. И эти злые свиньи, которым лишь бы жрать и спать… и срать. Неет, им Шекспир не нужен! Важны лишь комментарии! И то… тупые…
Так что увольте. Своей судьбой я полностью доволен.
Художник очередной раз почесал за ухом, не заметив, как в его руке вместо кисти оказалась бритва, которой он обычно чинил карандаш для набросков…
В этот день Ван Гог остался без уха.

Каждый, уважающий себя человек, хотя бы раз в жизни высказался про «Черный квадрат» Малевича, всецело доверяя своему художественному вкусу и понятиям о жизни вцелом.

Василич призадумался и обнаружил новый взгляд на старую, набившую оскомину, проблему, неразрешимый вопрос — А что же все же это было?!
Предположим, рассуждал он, художник имел в виду негра. Или даже не негра, а целую негритянскую нацию. И своею кистью символизировал тяжелое положения негров того времени в такой вот лаконичной и угр…
… показать весь текст …

Черное с примесью белого — серое.
Белое с примесью черного — серое.
То есть серое может восприниматься, как белым, так и черным.
Соответственно, добро для кого-то может казаться злом, а для кого-то зло — добром. Все зависит от угла зрения.

…Жена приготовила вкуснейших вареников — муж объелся и умер от заворота кишок.
… Крестили Русь ради общего блага (?) — истребили пол страны.

Никогда не думал, что задамся вопросом:
Может ли христианин целовать Коран?
Если целует — зачем?
Не является ли данный акт для мусульман оскорбительным?
Что чувствуют мусульмане по отношению к такому странному действию?
Может ли являться такое целование признаком деградации морали, ума и интеллекта, а также признаком отсутствия истинно религиозного чувства, как такового, вообще?

«Надо разрешать только нравственно здоровые развлечения — прежде всего хороводы и путешествия по родному краю, а еще лучше паломничество по святым местам. Все остальное надо запретить»
(Иван Дугин)

Министерству образования поставлена задача — ввести в школьную программу еще два предмета:
«Хороводоведение» и «Паломничество и туризм»

Приручил однажды Иван собаку. То ли кавказскую овчарку, то ли алабая. Кавказца, одним словом. Долго приручал. Бил — она его кусала, ни капли не боясь. Но все же приручил… наверное.
И вот однажды пошел пьяный Иван к соседям чего-нибудь «отжать», побузить, поумничать за жизнь и все такое — все ж веселее, чем абсолютное ничто.
А там, как оказалось, его ввиду имели — и так давай по морде бить, что Ваня кавказца на помощь начал звать — мол, родненький, помоги!
— Тамбовский волк тебе родненький, — подумала овчарка, а вслух, мол — сейчас, сейчас, вот уже бегу.
И так отэто она интересно бежит, что добежать никак не может — то в обход бежит, то не в ту сторону. А Ваня недоумевает — верный пес вроде ж старается, и отакое — морду бьют, а кавказец где-то бегает… И невдомек Ване, что кавказец этот его не то, что не уважает — он его ненавидит и презирает. Что это он постоянно ссыт ему на лапти и насилует его овец.

1. «Переправа, переправа!
Берег левый, берег правый…»
2. Ху. яяяк!!!
3. «И тишина. И только мертвые с косами стоят.»

«Обычная традиция требует для трагедии 5, для драмы 4 и для комедии (в особенности для фарса) 3 акта.»