Джалаладдин Руми является одним из столпов суфизма. Многие люди приходили к нему за советом и мудрым словом. Однажды к нему пришла соседская женщина с мальчиком и сказала:
— Я уже испробовала все способы, но ребенок не слушается меня. Он ест слишком много сахара. Пожалуйста, скажите Вы ему, что это нехорошо. Он послушается, потому что он Вас очень уважает.
Руми посмотрел на ребенка, на доверие в его глазах, и сказал:
— Приходите через три недели.
Женщина была в полном недоумении. Это же такая пр…
… показать весь текст …

Мера нужна всегда,
И чтобы не подавиться —
Не требуйте доли слона,
Имея желудок синицы.

Есть двое, для которых не потеряна надежда: человек, который
почувствовал прикосновение Господне и повлекся за ним, и мыслящий скептик, убежденный безбожник; но догматики всех религий и бездумные болтуны от вольнодумия, - это мертвые души, следующие путем смерти, которую они называют жизнью.

Наука говорит и держится так, словно овладела всем знанием.
Мудрость же в вечном движении вперед слышит эхо своих одиноких шагов на пустынном берегу необъятного Океана.

*
Сделавший из мухи слона, пусть сам его кормит.
*
После смерти рэперов не отпевают, а отчитывают.
*
Алкоголь не помогает найти ответ, зато помогает забыть вопрос.
*
На финансовой подушке высыпаешься лучше, чем на ортопедической.

Среди безумной суматохи дней —
Извечному движению по кругу —
Вы становитесь капельку мудрей
И находите время друг для друга.

Дервишу, который учился у ног великого суфийского учителя, было велено усовершенствовать знание упражнений по чувствительности, а затем вернуться к своему мастеру для дальнейших указаний. Он удалился в лес и стал концентрироваться на внутреннем созерцании с огромной силой и прилежанием до тех пор, пока почти ничто не могло побеспокоить его.
Однако он недостаточно хорошо концентрировался на необходимости в равной степени удерживать в сердце все свои цели, и жажда добиться успеха в упражнении оказ…
… показать весь текст …

14 июня исполнилось 160 лет со дня рождения Алоиса Альцгеймера.
Естественно, никто не вспомнил.

Однажды, рано утром, когда Будда вышел на свою утреннюю прогулку, один человек спросил его:
— Существует ли Бог?
Будда секунду посмотрел в глаза человека и сказал:
— Нет, Бога не существует вообще, никогда не было, никогда не будет. Выкинь всю эту чепуху из головы.
Человек был шокирован.
Будду сопровождал Ананда. Он всегда сопровождал Будду.
В середине того же дня пришёл другой человек и спросил:
— Существует ли Бог? Будда сказал:
— Существует, всегда был, всегда будет. Ищи и найдёшь.
Ананда при…
… показать весь текст …

Будда умирал. Сорок лет он шёл, и тысячи следовали за ним. Теперь он умирал. Он сказал: «Это мой последний день. Если у вас есть, что спросить, спрашивайте. Настал час, когда каждый должен идти своим путем».
Беспросветная тьма окутала учеников Будды. Ананда — любимый ученик — заплакал, как дитя, у него из глаз катились слезы. Он ударял себя в грудь, почти помешавшись.
«Что ты делаешь, Ананда?» — спросил Будда.
«Что нам теперь делать? — ответил Ананда. — Ты был здесь, мы шли в твоём свете. Всё…
… показать весь текст …

Когда Будда стал просветленным, он воскликнул:
— Это невероятно! Значит я с самого начала был просветленным, а все эти цепи и оковы были лишь сном!
Впоследствии, когда люди спрашивали его: «Что нам делать, чтобы избавиться от пороков?», Будда неизменно отвечал: «Будьте сознающими, внесите в свою жизнь осознанность».
Слушая его, Ананда, один из его учеников, спросил:
— Люди приходят к тебе с разными проблемами, а у тебя на все «недуги» один рецепт. Например, один человек спрашивает: «Как избавиться от гнева?», ты ему отвечаешь: «Будь осознанным!» Другой спрашивает: «Как избавиться от жадности?», ты ему отвечаешь: «Будь осознанным!» Третий спрашивает: «Как избавиться от обжорства?», ему ты тоже советуешь: «Проявляй осознанность». Как это понять?
Будда ответил:
— Их недуги отличаются друг от друга, как отличаются сны, которые снятся разным людям. Но если они все при идут ко мне и спросят, я скажу им: «Начните осознавать! Пробудитесь!»

Однажды один учитель был в большом городе и, когда вернулся, сказал: «О, я переполнен радостью, я переполнен радостью! Это было так замечательно возвышено, в присутствии Возлюбленного!» Тогда его ученик подумал: «Там были возлюбленный и восторг; как замечательно! Я должен пойти и посмотреть, смогу ли я их найти».
Он прошел через город, вернулся и сказал:
— Ужасно! Как ужасен мир! Все как будто готовы перегрызть друг другу горло; вот что я видел. Я не чувствую ничего, кроме подавленности, как будто все мое существо разрывается на куски.
— Да, — сказал учитель. — Ты прав.
— Но объясни мне, — сказал ученик, — почему ты так восторгался, после того как вернулся, а я разрываюсь на части? Я не могу этого вынести, это ужасно.
— Ты шел не в том ритме, — сказал учитель, — в котором шел через город я.

Жил некогда суфий, который также был преуспевающим купцом; он накопил много богатств.
Один человек, посетивший суфия, был потрясен его явным богатством. Он рассказывал:
— Мне только что довелось увидеть такого-то суфия. Знаете, он окружен всевозможной роскошью.
Когда об этом сообщили суфию, он сказал:
— Мне было известно, что я окружен всеми предметами роскоши, за одним-единственным исключением. Теперь же я знаю, что в день, когда пришел тот человек, моя коллекция предметов роскоши стала завершенной.
Некто спросил его, что же явилось последним предметом роскоши.
— Последний предмет роскоши — иметь кого-то завидующего.

Дочка попросила родителей устроить ей день рождения в стиле «Золушки».
Родители так и сделали. Сами пошли праздновать в ресторан, а её оставили дом убирать.

Конфуция очень беспокоил Лао-цзы и его учение. Однажды он отправился повидаться с ним. Он был старше Лао-цзы и ожидал, что тот будет вести себя с должным почтением. Но Лао-цзы сидел, когда Конфуций зашёл к нему. Он даже не поднялся для приветствия, не сказал: «Садитесь». Он вообще не обратил особого внимания. Конфуций рассвирепел: «Что это за Учитель?!» И спросил:
— Вы что, не признаёте правил хорошего тона? Лао-цзы ответил:
— Если вам хочется сесть, садитесь; если хочется стоять, стойте, Кто я такой, чтобы говорить вам об этом? Это ваша жизнь. Я не вмешиваюсь.
Конфуций был потрясён. Он пытался завести разговор о высшем человеке. Лао-цзы рассмеялся:
— Я никогда не видел что-либо «высшее» или «низшее». Человек есть человек, как дерево есть дерево. Все участвуют в одном и том же существовании. Нет никого, кто был бы выше или ниже. Всё это чушь и бессмыслица.

Как-то Тандзан и Экидо держали путь по грязной дороге. Лил сильный дождь. Подойдя к берегу реки, они повстречали девушку в шелковом кимоно с поясом, которая не могла перейти разбушевавшуюся реку. Девушка была очень красива.
«А ну-ка», —сказал Тандзан и, взяв её на руки, перенёс через реку. Экидо не возобновлял беседы и молчал до вечера, пока они не достигли храма, где остановились на ночь. Там он уже не мог больше сдерживаться и сказал:
«Мы, монахи, не должны приближаться к женщинам, особенно к таким молодым и красивым, ведь это опасно. Почему ты так сделал?»
— Я оставил девушку там, на берегу, —- ответил Тандзан, — а ты всё ещё несёшь ее!

Однажды к суфийскому Мастеру пришел человек и попросил разрешения учиться у него.
«Хорошо», — сказал Мастер, — «но что побудило Вас к этому? Может быть, Вам был знак? Какое-то откровение свыше?»
«Нет, не было никакого знака», — ответил человек. — «Я просто хочу учиться у Вас».
Мастер сказал: «Тогда выйдите на улицу и постойте там полчаса. Может быть, Вам явится знак.»
Человек вышел на улицу. Шел дождь, и он быстро промок до нитки. Прохожие жались под стены, с удивлением наблюдая странного незнакомца, который стоял посреди улицы в дождь, словно не было у него занятия лучше.
Через полчаса, когда от злости и разочарования человек уже начал закипать, Мастер позвал его внутрь и спросил: «Ну, как? Было Вам откровение?»

«Какое откровение!» — сердито закричал человек. — «Я просто стоял на улице и мок, как дурак!»

«Почему же Вы говорите, что Вам не было откровения?» — спросил Мастер. — «Вы поняли, что Вы — дурак. Этого достаточно; мы можем начинать занятия.»

— Когда я был в пустыне, — сказал однажды Насреддин, — я заставил бежать целое племя наводящих ужас кровожадных бедуинов.
— Однако, как вы это сделали?
— Легко. Просто я побежал, а они побежали за мной.

Важные люди у меня в мыслях,
Любимые — в сердце,
Дорогие — в молитвах,
А кому-то повезло трижды.

Всегда грустно уезжать откуда либо, потому что на самом деле мы уезжаем не из места, а из времени, которого у нас больше нет. В плену у времени мы пытаемся спрятаться в знакомые нам картины, извлекая их из памяти, но эта схватка неравная, и мы всегда оказывается на шаг позади Времени — этой пасти Бытия, в которой суждено умереть всему.