Когда разговор зашел о современном прогрессе, Мастер рассказал о двух посетителях из развивающейся страны.
Он спросил об уровне благосостояния их народа. Один из гостей обиделся:
— Господи, мы же цивилизованный народ: у нас даже есть два оружейных завода!

Осень пришла в Москву. Дождь придавил листву,
Башней тучу проткнув. Моет Останкино.
Люди спешат в метро, — я ж через лужи — вброд,
В бар, где бармен нальёт в тонкий стакан вина.
Дождь на Тверской-Ямской, в Филях и на Щелковской.
Дождь завладел Москвой, словно Наполеон.
Птиц перелётных клин — это прощальный свинг.
В баре бармен своим в долг наливает ром.
Московская осень, московская осень!
Последние листья клён нехотя сбросит.
И память меня, словно ветер, уносит —
В другую такую же точно Московск…
… показать весь текст …

В монастыре не было часов. Когда один бизнесмен пожаловался Мастеру на отсутствие пунктуальности, тот сказал:
— Мы проявляем космическую, а не деловую пунктуальность.
Бизнесмен ничего не понял, поэтому Мастеру пришлось добавить:
— Все зависит от личной точки зрения. Какое значение имеет для леса падение листа с дерева? А что за дело Вселенной до нарушения твоего делового распорядка?

— Существует ли самоотверженная любовь?
Вместо ответа Мастер рассказал следующее:
Мистер Делайдобро с волнением ожидал, пока ангелы в раю разбирались в его бумагах. Наконец Ангел-писарь поднял голову, посмотрел на него и воскликнул:
— Просто невероятно! Неслыханно! За всю жизнь ты не совершил ни одного, даже маленького промаха… ну совсем никакого, ни единого малюсенького грешка за целую жизнь! Сплошь благотворительные поступки! К какой же категории отнести тебя в раю? Ангелов? Но ты — не анге…
… показать весь текст …

Мастер учил в основном притчами и рассказами. Кто-то спросил ученика, у кого он их заимствует.
— У Бога, — ответил тот. — Когда Бог делает тебя целителем, Он посылает тебе пациентов; когда Он делает тебя учителем, Он посылает тебе учеников; когда Бог считает, что твое предназначение — быть Мастером, Он посылает тебе притчи.

Мастер говорил, что абсурдно называть себя индийцем, китайцем, африканцем, американцем, индуистом, христианином или мусульманином: это всего лишь ярлыки.
Ученику, который заявлял, что он прежде всего иудей, а потом все остальное, Мастер мягко сказал:
— Это не твоя сущность, это обусловленность у тебя иудейская.
— А что есть моя сущность?
— Пустота.
— Ты хочешь сказать, что я — вакуум, пустое место? — недоверчиво переспросил ученик.
— Ты — то, на что нельзя наклеить ярлык.

На сцене Осень… Смена декораций…
В театре Жизни часто нужно ждать.
Но будь добра, позволь мне наслаждаться —
Тобой, листвой и шорохом дождя.

Человеку, потратившему долгие годы на изучение Закона своей религии, Мастер сказал:
— Любовь — вот ключ к достойной жизни, а не религия или закон.
Затем он рассказал о двух учениках воскресной школы, которым так надоели религиозные предписания, что один из них предложил бежать.
— Убежать… Но нас поймают родители и так нам накостыляют!
— А мы будем драться!
— Что? Ударить своего отца? Ты сошел с ума! Ты что, забыл, что Бог велит нам почитать отца с матерью?
— Верно… Тогда давай я стукну твоего отца, а ты — моего.

*
Обидно, когда ты в прекрасной спортивной форме, а она на тебе не застёгивается.
*
Некоторые больные болеют дольше, чем некоторые здоровые живут.
*
Беда не в том, что наверху врут, а в том, что внизу верят.
*
Каждая девушка должна знать, что если мужчина молчит, то лучше его не перебивать.

Я рифмовал «Любовь» и «Кровь»,
А также: «ветер», «вечер», «встреча».
Я обнимал её за плечи,
И горы был свернуть готов.

Я выпил за неё вина,
До дна… И накалились страсти…
Она осталась холодна,
И удалилась восвояси.

Ах, чудо ночь! Скажи на милость,
Мольберт бы, краски — и рисуй!
Но все художество накрылось —
За кисти взяться не рискну:
Луна за тучи закатилась —
И жизнь вокруг остановилась,
Внимая сладостному сну…

Не стоит упускать из вида,
(От юных лет до седины):
Гордыня, ревность и обида —
Всегда предвестники беды.

Однажды Мастер обратился к индийскому понятию о том, что сотворение мира — это «лила», игра Бога; а Вселенная — Его игровая площадка. Цель духовности, говорил он, — сделать жизнь игрой.
Для пуританина это прозвучало слишком легкомысленно.
— Что же получается, в жизни нет места для работы?
— Конечно, есть. Но работа становится духовной лишь тогда, когда она превращается в игру.

Не смотpи на меня в ожидании, я не знаю,
Как словами тебе объяснить, то, что чувствую сам.
В океане непонимания
На удачу плывет мой коpабль, потеpяв паpуса.
И pастаяли где-то мечты, как дым сигаpеты,
И дpузья после нескольких буpь оказались на дне.
Так вот, мой дpуг, ну, а ты за советом,
Постоянно пpиходишь ко мне…
Понимаешь, ну не знаешь,
Где найдешь, где потеpяешь,
Не живи в экстазе,
И не будь ханжой.
Нет, не знаешь, ох не знаешь,
Где найдешь, где потеpяешь,
… показать весь текст …

Глядя, как ты провожаешь разочарованьем,
День уходящий и хмуро встречаешь зарю,
Думаю, что не улучшу твое состоянье,
Если нарушу молчанье и заговорю.
Катится, катится жизнь колесницей фатальной,
Мы пассажиры на данном отрезке пути.
Кучер-судьба колесницею той управляет,
Кто не согласен с маршрутом, тот может сойти.
Видя, как ты постоянно уходишь в забвенье,
Ищешь спасенья в вине, я тебя не сужу,
Но думаю, что не улучшу твое настроенье,
Если свое впечатленье о жизни скажу.
Катится, катится жизнь колесницей фатальной,
Мы пассажиры на данном отрезке пути.
… показать весь текст …

— Единственный смысл вашего вступления в религиозную организацию в том, чтобы с чистой совестью избежать религии, — сказал Мастер.
И он рассказал о своей беседе с ученицей, которая только что обручилась с одним коммивояжером.
— Он красив? — спросил Мастер.
— Как сказать… ничем особенным он в толпе не выделяется.
— Богат?
— Может и богат, но достаточно бережлив.
— У него есть плохие привычки?
— Он чрезмерно курит и пьет.
— Ничего не понимаю. Если у него нет никаких достоинств, тогда зачем ты вышла за него замуж?
— Он все время в разъездах; его практически не бывает дома. Вот и получается — я замужем, но меня это совсем не тяготит.

Жил да был Козел — роги длинные, —
Хоть с волками жил — не по-волчьи выл —
Блеял песенки, да все козлиные.
И пощипывал он травку, и нагуливал бока,
Не услышишь от него худого слова, —
Толку было с него, правда, как с козла молока,
Но вреда, однако, тоже — никакого.
Жил на выпасе, возле озерка,
Не вторгаясь в чужие владения, —
Но заметили скромного Козлика
И избрали в козлы отпущения
Например, Медведь — баламут и плут —
Обхамит кого-нибудь по-медвежьему, —
Враз Козла найдут, приведут и бьют:
… показать весь текст …

— Священник говорит, что храм — это единственное место, где нужно молиться. Что ты скажешь об этом?
— В данном вопросе твой священник — не лучший советник, — ответил Мастер.
— Но ведь он знает, что говорит, не правда ли?
В ответ Мастер привел пример из своей жизни. Как-то в одной стране он купил два путеводителя.
Увидев это, гид нахмурился:
— Этот путеводитель очень плохой. А вот тот — лучше.
— Почему? Разве в нем больше информации? Гид покачал головой:
— В этом путеводителе сказано, что гиду нужно давать пятьдесят центов. А в том — пять долларов.

— Как узнать просветленного человека?
— Осознав зло, просветленный никогда больше не совершит его, — сказал Мастер.
И добавил:
— И никогда не поддастся искушению. Все остальные — мошенники.
Затем он рассказал историю о контрабандисте, который, опасаясь полицейских рейдов, обратился к очень известному монаху с просьбой спрятать контрабандный товар в монастыре. Он рассчитывал на то, что полиция не заподозрит священника — у того была безупречная репутация.
Монах отреагировал на такую просьбу с негодованием и потребовал, чтобы человек немедленно покинул монастырь.
— За твое милосердие я дам тебе сто тысяч долларов, — пообещал контрабандист.
Монах слегка помедлил, прежде чем отказать вновь.
— Двести тысяч.
Монах по-прежнему отказывался.
— Пятьсот тысяч.
Монах схватился за палку и завопил:
— Убирайся сию же минуту! Ты слишком близко подобрался к моей цене!

В молодости Мастер много путешествовал по миру. Он рассказывал, что однажды, находясь в шанхайском порту, услышал около своей лодки резкий крик. Высунувшись из лодки, он увидел мужчину в соседней джонке, который держал за косичку другого мужчину, барахтавшегося в воде.
Тот, что был в джонке, опускал голову другого под воду, а затем резко вытаскивал его на поверхность. Оба некоторое время что-то кричали, и все повторялось вновь.
Мастер подозвал мальчишку-гребца и спросил, что происходит. Мальчик прислушался на мгновение, затем рассмеялся и сказал:
— Ничего особенного, сэр. Тот, что наверху, требует за спасение шестьдесят юаней, а тот, что в воде, дает только сорок.
Учеников рассмешила эта история. Мастер спросил их:
— Есть ли здесь хоть один, кто никогда не торгуется о цене своей единственной Жизни?
Все промолчали.