NIHIL VERUM EST LICET OMNIA. НИЧТО НЕ ИСТИНА, ВСЁ ДОЗВОЛЕНО. Просто фраза для кого-то. Это я, это моя сущность. Чем живу, что делаю с другими. Вскрываю слой за слоем оболочки душ, проникая туда, где не было до меня никого. Живу твоими эмоциями, мыслями, ощущениями, выдавая за свои собственные. Становлюсь твоей тенью, голосом в голове, ударом сердца, пульсом в венах. Начинаешь мною дышать и задыхаешься, если делаю шаг в сторону. Мне дозволено всё, потому что я — твоя истина.

«Я не представляю своей жизни без тебя». Фраза, за которую можно умереть, а может вновь родится, восстать из пепла, воскреснуть. И только из твоих губ она имеет привкус горечи. Пропахла виски и болью. Теперь я знаю чем она пахнет. Вильям Лоусонс помогал тебе лечить раны. А может наоборот, толкал на дьявольский путь. Путь, где больше нет нас. Но есть я. Одна и без тебя. Я все равно догоню тебя. Взорвусь внутри тебя осколочными, просачиваясь в каждую клетку. Буду болеть в твоей душе одиночеством и пустотой. Буду эхом. Буду в каждом ударе твоего сердца.
«Я не представляю своей жизни без тебя». Потому что без меня, ее просто нет…

Мы пришли к друг другу не с пустыми руками. У каждого из нас свой багаж. Свое прошлое. Смотрим друг на друга, будто в зеркало. Ты отражаешься счастьем в моих зрачках. Я отражаюсь будущим — в твоих. Израненные и покалеченные. Поломанные несчастьем где-то внутри себя. Но такие правильные и обычные в глазах окружающих. И только ты увидел мои позывные. Кровь по венам давно морзянкой отбивала S.O.S. Считал. Не прошел мимо. Починил. Вдохнул жизнь в меня, такую потерянную. Я давно, как банка открытого кем-то кофе. Выветрилась своим ароматом, только непонятная коричневая масса осадком на дне души. А ты любишь черный, не разбавленный. Без сахара. Моя улыбка заменяет сладкую смерть. Улыбаешься в ответ. Мы пришли не с пустыми руками… и искали друг друга много лет.

Мы с тобой как сообщающиеся сосуды. Когда-то были наполнены безразличием к происходящему. Смирились, приняли предложенные судьбою правила игры. Растворились в буднях дней. Ты где-то там, а я где-то здесь. Кто-то сверху решил свести наши системы координат в одну плоскость. И они совпали. Все до единой. До мелочей, до запятой, до каждого вдоха. Ты тяжело дышишь где-то там, а я без тебя задыхаюсь где-то здесь. Любим. Надеемся. Мечтаем. Верим. Наполняем друг друга, иногда через край. Острые они у нас, порой даже слишком. Раню тебя, а кровь сочится у меня. Все не так, как у всех. Все не во время. Ты просто любишь где-то там, а я умираю где-то здесь…

Нас с тобой осудят. Обязательно осудят. Выставят на витрине на всеобщее обозрение за нарушение норм и правил. Будут тыкать пальцами в спины, оставляя следы осуждения. Посыпят головы пеплом. Все они. Все сплошь святые, кто никогда и ни разу. Кто нигде и никогда. Нас осудят, нас не поймут, нас не простят. Поэтому украдкой, поэтому беззвучно, поэтому одними губами: «я люблю тебя».

Чувствую себя собакой. Радостно встречаю тебя у двери, приветливо помахивая хвостом. Потому что ждала, потому что скучала. Потому что без тебя жизнь впадает в анабиоз. Твои случайные, почти машинальные ласки — как редчайшее лакомство. Лизала тебе руки в благодарность. Клала голову на колени — в знак преданности. Ничего из этого ты не оценил. Все считал, как само собой разумеющееся. Знаешь, зачастую нерадивый хозяин выгоняет своего питомца на улицу. Не в этот раз, родной. Сорвусь с поводка, и во весь опор… подальше от тебя. Плохому хозяину не нужна собака, не нужен никто. Сыта по горло твоим эгоизмом. Хатико из меня хреновый…

Кто придумал, что для того, чтобы быть счастливой, женщине нужен мужчина? А мужчине — женщина. Если ты не можешь быть счастливой сама по себе, то как тебе поможет другой человек? Ты правда думаешь, что ещё один человек, со своим характером (зачастую непростым), привычками, настроением и взглядами на жизнь в одночасье изменит твою жизнь к лучшему? Научись быть счастливой сама. Научись видеть счастье в любом моменте. В тишине хмурого утра, в пустых улицах ещё спящего города. В ночном небе, в украшающих его звёздах. Стань самодостаточной для себя самой. Мужчина — не способ решения твоих проблем, не средство, как стать счастливой. Заболей счастьем сама. Для себя самой и зарази того, кто рискнет разделить с тобой твою жизнь.

Мы никогда не умели быть «наполовину». Не знали меры ни в чем. Целовались до опухших губ. Гуляли в любую погоду до ломоты в ногах. Отстаивали свою правоту до хрипа. Занимались любовью до изнеможения. Смеялись до колик в животе. Во всем до дна, до последней капли.
Теперь собираю себя по частям, учусь быть умеренной, видеть берега. Свои и чужие. И знаешь что? Выживу. Научусь быть счастливой. Найду себя новую. Встречу того, кто сделает меня целой. А ты так и останешься — половиной меня.

С первой нашей встречи ты прощал мне. Простил опоздания на свидания, сбивчивую речь, улыбки невпопад. Ты прощал мне дурное настроение, упреки, бесконечные ругачки. Мой взбалмошный характер, мои загулы с подружкой и возвращения сумеречным утром в пьяном угаре. Прощал не проглаженные рубашки и слегка пересоленный борщ. Не слишком громкие стоны по ночам или «не сегодня, у меня голова болит». Прощал мне мое несчастье рядом с тобой.
Так почему же ты не можешь мне простить счастье. Счастье быть любимой другим.

Скалишься на меня, огрызаешься. Раздеваешь взглядом, а хотел бы руками. Жаждешь так, как никогда раньше. Хочешь так, как никогда прежде. О такой мечтал всегда: яркой, страстной, манкой, влекущей стерве. И ты ее растил. Долго и упорно. Своими поступками, словами, безразличием, пренебрежением. Наблюдаешь теперь со стороны за своим творением. Прыгаешь вокруг меня, стараешься укусить словами. Цапнуть за ногу оскорблениями. Чтобы хоть как-то обратила на тебя внимание, заметила. Повела взглядом в твою сторону. Тщетно. Стараешься задеть мое самолюбие, словно своим десятисантиметровым случайно обнаружить мою точку джи. Теоретически возможно… На практике…90% моих стонов были театральными. Надоело. И этот театр, и ты как актер больше не убедителен. Куплю билет на другую пьесу, в другой театр. Это новое алое платье как раз для него. Смотри. Смотри теперь из своего зрительного зала, как некогда я смотрела на тебя.

Салон твоего автомобиля — моя личная тюрьма. Ты — мой надзиратель. Твой язык без костей извергает истины. Истины, по которым отныне я буду жить. Перемалывают внутри меня мой скелет, рушится моё мироздание и создается новое. Под твоим четким контролем. Твои слова — мои аксиомы, догмы, правила.

Только одного я не учла. Без тебя они мертвы. Не работают. Ни одно из них. Построенный тобою храм во мне пуст. Пустые иконы с твоими образами не имеют больше души. Моё нутро жаждет того, кто придет и осквернит это место. Разрушит до основания. По кирпичику. Вспоминаю последний наш секс. Я забывала тебя с каждым твоим движением во мне. Я забывала, а ты вспоминал. Тебя во мне больше нет. А меня в тебе — через край. Наслаждайся.

Поток грязных фраз наутро, как тяжелое похмелье. Дышим одним воздухом. Я выдыхала любовь, а ты её вдыхая — выдыхал ненависть. От любви до ненависти — два вдоха и один выдох.

Отравленная душа искала покоя в чужих руках. Исцеления. Отпущения грехов. Потекшая темными разводами тушь, смывала мои грехи перед тобой. Больше не стою на коленях перед тобой, словно перед иконой, не молюсь на твое отражение в этих, прокуренных тобою, стенах. Ушел, оставляя себя здесь. Нахер мне это все надо. Настежь окно, чтобы выветрить твой дух. Простыни, впитавшие твой запах — следом в мусорку. Душа повзрослела за одну ночь. Ночь, проведеннную без тебя. А твоя осиротела. Но меня это больше не волнует. Утешишься в объятиях очередной… Я же выращу себя новую. Версия 2.0. Перезагрузка.