Красива нынче осень,
ей краска не нужна,
кострами желтых листьев
прощается она.
Когда закат приходит
и застывает кровь,
вот так же, листопадом,
прощается любовь…

Меняет время все черты,
судьба меняет гнев и милость.
Я постарел, и только ты не подвела, не изменилась.
Все веришь в глупые слова
моя седая голова.

Душа спустилась с перевала,
вдохнув небесный свет.
Наверно зря в горах летала,
друзей давно там нет.
Вершина манит и унизит
и каждый путь — он только твой.
Он от души всегда зависит.
пока цвет неба голубой.

Бедный друг, единственный,
ты не парься очень.
Все искал ты истины,
напролет все ночи,
но писал талантливо только многоточия…

Признаюсь честно, мне нравились не зря,
лишь бессловесные железные друзья.
В потоке братьев, вереницей лет
мой друг, Nissan, оберегал меня от бед.
Он дырки на шоссе не замечает,
его мотор бензин, как водку пьет,
и километры жизни проедая,
урчит как кошка, — песенки поет.

Мадам! Нам не страшны угрозы
и я тебе сегодня шлю
букет засушенной мимозы,
кусок седой, замученной тоски,
мою любовь и слезы…
А, также, проездной билет на Магадан,
давай разделим жизнь напополам…
Сердечный друг твой, декабрист Вован!

Нет прока от придуманной морали.
Нельзя заранее узнать,
кому вериги в жизни завещали,
кому подарят время, — выбирать
между рассудком и полётом…
подарком справедливости и злом.
Но, полетев над пропастью, — мы помним:
в пучине можно запросто пропасть.
и части наших тел, разбитые осколки
уже не склеить, вместе не собрать.
Но, если жить на свете не устали,
нет прока от придуманной морали,
желаю всем, — без крыльев полетать.

А по весне, — душа цветет,
смешит, поет и мается…
Мне из огня, — венок плетет,
найти себя пытается.

Он ставил всем себя в пример.
Настаивал, что это — Перл.

Человек единственное создание на Земле способное смеяться.
Человек родился. Еще ничему не научился, а уже улыбается. Вырабатывает эндорфины (гармоны счастья).
Малыши смеются в день в среднем 300 раз.
Взрослые, веселые люди около 25 раз.
Смех повышает иммунитет и лечит.
Юморобикой даже пытаются лечить онкологию.
Дебил. Звучит намного хуже матерного слова.
Как диагноз безнадежности.
Но когда слышишь это слово постоянно, да еще от учителя по языку и литературе? То привыкаешь.
Или, наконец, догад…
… показать весь текст …

Я тоже не знаю,
как правильно жить,
советы запрятал в карман.
Я в синий туман
ухожу, чтобы пить
воды голубой обман.

Ты не жалей себя,
и зря не мучай,
у всех — предел, износ и высота…
За нас решает часто в жизни случай,
все остальное, — дым надежд и суета.
А эдельвейсов красоту
оценят и поймут, как хрупкую мечту,
лишь те, кто видел высоту.
Кто на стене из неприступных скал,
свой крюк в расщелину вбивал…

Весна вновь торгует цветами, но розы
царапают больно шипами и дарят мне слезы.
Их лучше руками не трогать,
ведь солнца лучи, как ушедшую замять,
оставят мне роз лепестки, как занозу на память.
А ветер судьбы, управляющий жизненным балом,
укроет меня от дождей их веселым, цветным одеялом.

Пардон, мадам!
Фонарь под глазом? Плевать! Не портит имя,
наоборот — красиво, очень мило,
к тому ж всегда напомнит Вам о том,
что я Агент, — боксерское Светило…

Пардон, мадам!
Признаюсь только Вам!
Да. да!
Конечно, как Агент, — болтаю иногда!
Но, как ответственный супершпион,
кое-каким умишком наделен,
— не открываю я врагам страны все тайны Вавилон.

Мне давно не понять, почему так в России?
В звоне счастья и света золотых куполов,
разлучает судьба с тем, о ком мы просили,
и уносятся ветром слова про любовь.

Вновь проснулась весна и листочки осины
задрожат, затанцуют на ветках стволов,
мне напомнят друзей, c кем не раз здесь ходили,
и рыбалку, и песни у привальных костров.

Он был обычный крокодил,
своих, болотных, не любил,
с цветком к избушке приходил.
Однажды, выпорхнув из сна,
она призналась: — я ждала,
сегодня, ночью голубой,
на новой ступе, и с метлой,
мы покатаемся с тобой!
а может хочешь, ненаглядный мой,
увидеть Космос за Луной?
Я бы на все тогда пошла,
мать суррогатную нашла,
тебе бы двойню родила.

Нам не узнать, что выбирать?
Меч или власть, счастье в Раю.
жизнь на краю.
Это весна в гости зашла,
рассыпав на раны соль,
это война,
к нам снова пришла,
разворошила забытую боль.

Наш Иван уже не думал,
не творил и не рыдал…
все ему Пророк поведал
и в Писанья записал.

Нам день и ночь потоки слов
рисуют радость дальних островов.
Здесь одиночества приют
глядит на мир глазами барракуд.