Лежать пластом и умирать на грани
Слияния небесной пасторали.
Где эта нежность лечит, греет, ранит
Навылет в светом сотканное сердце,
В суровых зимах мне даёт согреться.
Где небо близко-близко в вспышках света,
Где молния и яркая комета.
Во мне растут стихи из подреберья,
Рыдаю горько, но в святое верю.
Я верю в свет души неугасимый
И в притяженье душ сакральной силой.
Я радуюсь, и плачу, и тоскую,
Но в то же время яростно ликую.
И этот самый миг зовётся счастьем.
… показать весь текст …

в моих венах течет Нева.
натянулась моста тетива —
створкой выстрелит в ночь —
чуть позже.

в позвоночник, как лодок киль,
вшит литой Петропавловский шпиль.
я — Дворцовой родная дочь
площади.

закрепились — и навсегда! -
родинками острова
на предплечиях.
… показать весь текст …

Сквозь тучи солнца луч пробился,
Разлив по небу акварель.
И город сразу оживился,
И стал ноябрь, как апрель.

И пусть порой мой день несносен,
А мир печален и раним.
Моя любовь, как отблеск вёсен.
Храни, мой свет, меня, храни!

Храни меня от всех сомнений,
От гнёта серых тусклых дней.
В тумане странных сновидений
Стань маяком среди проблем.

Осенний обморок. Лысеющий ноябрь.
Осколки листьев — августа осколки.
Жизнь погружается, как Китеж в Светлояр,
на дно заиндевевшего посёлка.

Осенний обморок. И медленно на нет
сошла луна сверкающей подковой.
И тихо так. И пробуется снег
на роль врача в больнице поселковой.

Как хорошо, что мы теперь вдвоём,
и снег приносит истины простые,
о том, что мы ещё переживём
и тишину, и осень, и Батыя.

безоглядно, бесцельно,
без точной карты —
взять билет на поезд — в туман плацкартный,
через города, через рябь дорожную

в невозможное моё,
в невозможное.

быть вне зоны,
вне сообщения — где ты, как ты?
успокой мои ритмы, вагон плацкартный,
обезболь, укачай, уведи с вокзала,

где в толпе так тесно и неба мало,
… показать весь текст …

Я знаю, как безмолвна тишина,
боящаяся шёпотом открыться.
Дрожат деревьев чёрные ресницы;
в забвенье эта ночь приглашена.

Я знаю, что неслышный снегопад,
уляжется холодным… белым… белым
на сердце, чтобы больше не болело;
…и снегири с рассветом прилетят.

Безотчетная птичность — стремиться наверх,
Без руля и ветрил, маркировок и вех.
Брать и падать в метель, разрывать облака,
Петь пока не убит, плыть на шее быка.
Правда поползня, выпи, вороны, грача —
Птица может твориться, хрипя и крича,
Быть бескрылой, домашней, нелепой, больной,
Быть такой, что, всплакнув, отвернулся б и Ной —
Все равно небеса. Все равно беспредел
Для любого, кто хоть по ошибке — взлетел.

Ты и ноябрь, что может быть лучше?
Месяц печали, сплина и стужи
Стал вдруг искрящимся ласковым маем.
Только с тобой я теперь оживаю.

Ливень стеной, лужи пусть по колено,
Танец снежинок в небе осеннем…
Мир твой — сияние целой вселенной,
Я без него жить уже не умею.

Этот ноябрь светлый, красивый,
Нежный и странный, легкий и милый.
Снегом засыпало жизни картину.
Прошлого нет. В настоящем вся сила.

Пишу тебе о тебе, мой главный герой.
Октябрь весы достаёт, чтобы взвесить всё.
Деревья уже засыпают, но под корой
Хранят весенний клейкий зелёный сок.
Вот так бы и мне всю зиму в себе носить
Хмельные взгляды твоих изумрудных глаз…
Октябрь под корень прежнюю жизнь скосил,
А я пишу тебе о тебе рассказ,
И я пишу тебе о тебе роман,
И повесть лет временных я тоже пишу.
А чем я дышу (я, в общем, ещё дышу),
Зови как хочешь, — обман ли, самообман…
Как хочешь, зови. Ты только меня зови,
Как птичьи стаи небо к себе зовёт.
… показать весь текст …

Однажды, столица коpоля Аpтуpа была окружена многотысячным войском неприятеля. Царь того войска отправил письмо Артуру, в котором сообщил, что снимет осаду города, если тот ответит на один очень сложный вопpос. Коpолю Аpтуpу давалось три дня, чтобы найти ответ. Если он не сможет ответить, то город будет разрушен.
Вопpос был: «Чего на самом деле хотят женщины? «Коpоль Аpтуp опросил всю женскую половину столицы, и никто не дал ему ответа. Hаконец, ему сказали, что одна стаpая ведьма может дать ем…
… показать весь текст …

Ветер какой-то, не по-осеннему юный.
Шарится в листьях глицинии, паразит.
Вечер какой-то, не по-осеннему лунный.
Глянешь на небо и небо тебя поразит.
С детским неведеньем звёзды таращатся сонно,
Сплюшкина тень промелькнула — на липу, видать.
Липа пушится под окнами девочки Сони.
Девочка стелет постель и готовится спать.
Мне же не спится, забыла который месяц.
Утро приходит, наивные звёзды гася.
Ветер под утро куражится диким бесом.
Треплет глицинию. Жалко. Осыпалась вся.

Я мечтаю о Северном Ледовитом… Видишь парус в окне открытом, улетающий за лиман?
Слева облако в виде лебяжьей стаи в указатель мифический вырастает и цепляет меридиан.

Океан качает немые льдины, я врастаю в отмель до середины и, несущие стены внутри раздвинув, затеваю девятый вал. Мне тесны утопии и надежды, и панельный мир, подходивший прежде, до абсурда теперь мне мал.

У меня всегда наготове вёсла, притворяюсь успешно на людях взрослой, изучаю арктические ремёсла и пристрастия северян…

У заснеженных скал горизонт потерян. Если каждому по делам его и по вере, то однажды мои городские двери выбьет Северный океан.

Обмани меня, радость моя, чтобы я на рассвете
не узнала, как ты запираешь скрипичным ключом
это небо, а в небе танцующий с листьями ветер,
обмани, я хотела б услышать что было потом.
Обмани меня, что тебе стоит собой притвориться?
приглуши звук шагов за окошком, которого нет,
вот уже тыщу лет млечный путь, закипая, дымится,
и летят мотыльки из потухших созвездий на свет.
Так легко обмануть, ещё проще самой обмануться
и на влажной дороге найти прошлогоднюю тень,
если мы потеряемся, то в переулке бермудском,
где звенящая золотом ночь заплатила за день.
То не вечер ещё, до тебя, как до белых метелей,
где луна, коронуя затменье, стирает огни,
… показать весь текст …

твой человек —
предутренний мираж,
холодный разум повод возвращать себе.
а сентябри всего лишь
всякий раз —
прощание, прощание, прощание.

твой человек —
твой нездоровый кайф,
в котором так уютно, словно в шали.
а сентябри всего лишь —
дрожь в руках
и нежность,
что совсем дышать мешает.
… показать весь текст …

Читаю знаки в огне и небе
И слышу крыльев чуть слышный взмах.
Ал… Тай…
Звучит как молитва-песня
На зацелованных солнцем устах.

И в шуме ветра над горной высью
Я слышу стоны ушедших душ,
Они свои поверяют мысли,
А летний ливень как тёплый душ.

Быть может, кто-то когда-то вспомнит
Мои безумства, души пожар.
Алтайской силой я дух наполню,
… показать весь текст …

Не стучись, моё прошлое, тебя больше нет,
Ты осталось за горной высокой грядой.
Мне Алтай подарил ослепительный свет.
Я ношу его в сердце. Он рядом со мной.

Сильным шквалистым ветром унесло мою боль.
Отболело. Ушло.
Я живая, vivat!
А в глазах цвета моря — потаённая соль.
И они, как печать, мою душу хранят.

Было-сплыло, могучей рекой унесло
И сибирскою силой развеяло в прах.
Я разрушила лодку, сломала весло
… показать весь текст …

Милый мой, любый, скажи одно…
Лучше не говори.
Если бы можно красным вином
Кровь заменить внутри!
Мне бы к тебе на грудь припасть,
Слышишь, мой милый, любый?
Пусть бы твоя надо мною власть
В мёд превратила губы!
Любый мой, милый, слышу, — вдали
Мчит табун по степи.
Слышу, как сердце твоё болит.
Нет, меня не люби,
Если тебе так легче унять
Злую тоску и боль.
… показать весь текст …

В долине Мзымты под водной зыбью, в огне безжалостных звездных пуль найди и вынеси на весы мне живое сердце, горячий пульс. Давай проверим, как время лечит, как север чистит дурную кровь, ты уверяешь, что сердцу легче, что перевешивает перо. Считаю месяцы: десять, двадцать, монетой лунной устав играть. Мне вечно свойственно сомневаться в сердцах и тех, кто привык их красть. В долине Мзымты под водной зыбью, под старым корнем среди камней найди и вынеси на весы мне все то, чему объяснений нет, напомни, в чем наша связь и сила, измерь и взвесь, подбери слова.
Жить с легким сердцем невыносимо.

Так докажи мне, что я жива.

Приехать и лежать с тобой, пока не затечет Дворцового рука, и он ее не выпрямит неслышно, пока не станет мерным и глухим дыхание читающих стихи, не смолкнет ропот мостовых булыжных. Держать друг друга, проверяя лбы на прочность поцелуями, и быть упрямее, чем прежде, и надменней. И говорить тебе: «живу в Москве», но видеть отражение в Неве и знать, что оба заперты в измене. Я помню все: кто прав, кто виноват, кому блокадой сердца Ленинград однажды стал — и был не обезболен. Я помню все, а потому пора приехать и лежать в твоих мирах, нырять в колодец темного двора, сдаваться этим улицам без боя. Твоих ночей стальную чистоту хранить и знать — сама же украду, сорву, вопьюсь — до дрожи предрассветной. Наперекор всему, что было тут, любовники в нас выжили и ждут.
У Вечности достаточно минут.
Надежда есть.
И не кончалось лето.

Настоящее одиночество — это когда ты самому себе осточертел, всё остальное переживаемо.