В магазине, куда я забежала, клянусь, на минуточку, за бальзамом для губ — вечно их теряю, ко мне с профессиональным подвыванием обратилась юная дева в форменной футболке и задала мне прямой наводкой вопрос:

— Хотите ли вы, — спросила она, — чтобы ваши ресницы имели сверхъестественный объем?

Если говорить о сверхъестественных объемах, то тут я уже преуспела, правда, не в смысле ресниц. Но что и в этом смысле могла предложить мне девица, годящаяся мне в дочери? Какую-нибудь новинку от шанель с…
… показать весь текст …

Вот психологические книжоночки требуют разбудить в себе внутреннюю богиню или там принцессу, а у меня внутри есть полковник. Такой, со скулами и седым ежиком, в выгоревшем камуфляже.
Конечно, с годами полковника несколько потеснили всякие мои принцессы, богини и прочие сомнительные субличности, но все ж он жив пока. Вот я такая мяконькая, холеная, надушенная — снаружи. А внутри у меня этот полкан, как косточка в персике.
И, знаете, он всегда здорово помогает мне жить…

От стоматолога вышла, в утешение решила купить себе новый купальник.
Все равно какой, старый я потеряла в пылу расхламления.

Стою на кассе, и тут продавщица у меня спрашивает:
— Вы примеряли купальник? Все хорошо?

То есть как это все хорошо, хотела я сказать ей.

Все хорошо с купальником у меня было в 1996 году.
Это были три перламутрово-голубых лоскутка, соединенных шнурками. В нем я лежала на золотом волжском песочке и пляжные вуайеристы при виде меня перевоспитывались и становились мед…
… показать весь текст …

В маршрутке передо мной: моложавая, улыбчивая бабушка в розовом пальто и розовом берете и мрачная отроковица женского полу, вся в черном, с иссиня-черными волосами и колечком в носу.
— Вот видишь, — говорит бабушка, — Видишь, Настенька, кто из нас рассеянный. Носочки-то ты забыла надеть, не я.
— Ну, бааа, — хнычет Настенька. — Ничего я не забыла, это так и надо!
— Надо, чтобы ножки голые? — ужасается бабушка. — Плюс два всего! Мало того, что ты без шапки!
Через пять минут:
— Настенька, выйдем на следующей. Здесь магазин хороший, дешевый — «Для всей семьи».
— А что тебе там надо?
— Да не мне надо, а тебе! Носочки тебе купим и шапочку.
— Ну, баа! — закатывает глаза Настенька.
— Хочешь, розовые? Как у меня?
Вдруг они начинают хихикать и до меня доходит: бабушка — тролль высочайшего уровня, внучка такая же, и им вместе замечательно.
Несмотря на внешнюю несхожесть.

В рецептах из интернета всегда бесят предисловия.
О, эти долгие прологи: история блюда, его распространение, польза, литературные курьезы, с блюдом связанные.
Особенно раздражают упоминания о популярности блюда среди гостей.
— все умоляют дать рецепт (допустим, у них нет интернета)
-сметают в одну минуту (потом страдают несварением)
-сразу съедают, потом ищут на столе (дебилы какие-то)
-когда едут в гости звонят и спрашивают несколько раз приготовлю ли я этот салат
-нас без него и в гости не…
… показать весь текст …

Пошла на рынок, встретила старушку. Старушка продавала с картонной коробки вареную свеклу и пучки какой-то ведьмовской травы.
А еще фарфоровых собачек, боярышню — поддельную гжель, и вот эту чашечку.
За чашечку я сразу уцепилась.
— Сколько, — спрашиваю.
— Сто, — с несмелой надеждой говорит старушка.
Я гений торга, вы же знаете.
— Двести, — говорю.
Но бабка тоже не промах, умеет вести дела:
— Милая моя, — говорит. — Она ж даже без позолоты! И без блюдца.
Еле сторговались.
Пойдем, говорю, домой, ч…
… показать весь текст …

— Дача далеко. Участок всего четыре сотки, дом тесный. Земля бедная, кроме абрикосов ничего и нет… Полив три раза в неделю. В родник не находишься. Рядом какая-то волжская протока заросшая, пляжа нет…
Папа:
— Далеко от города — воздух чистый! Участок четыре сотки по документам, но я измерил — шесть! Дом каменный! Абрикосов сколько хочешь, и едим, и варим, и продаем. Вода из родника сладкая, ледяная! Под боком река Караман — набита рыбой, уху, раков каждый день едим, купаемся, природа — вчера бобра видел!

Снег выпал неожиданный, одежда вся запрятана, выскочила в чем есть. Повязала на голову платочек в бубочку, на носу очки, сверху пальто, а из-под пальто ноги в джинсах и кроссовках. Еще джинсы подвернула, чтобы каждому было ясно, при взгляде на мои голые щиколотки, что я молода и прекрасна, а платочек и очки это ирония. Авоську еще взяла хипстерскую, чтобы довершить образ. Пошла за едой. Молоко положила в авоську, яиц упаковку. Стою в очереди за круассанами и слышу вдруг, за моей спиной одна юная дева говорит другой:
— Гля, бабулёк какой крутой, как джинсы подвернула.
Все пропало, все.
И ирония моя, и авоська, и бубочки.
И даже круассанов уже не хочется.

Некоторое время назад я стала хорошеть…

Нет, я всегда была красавица. Но, как бы вам сказать, равномерная. Без женственных изгибов. Такой ровный, красивый суслик, аккуратный столбик жира ростом 175 см, вес по запросу.

А тут вдруг изгибы образовались. Я и так у зеркала, и сяк. Красиво же, блин! Даже на месте усидеть трудно. Причем физически трудно сидеть. На красоте-то.

Ну, думаю, надо мне красоту кому-нибудь показать. Муж уже все видел, в модельные агентства по возрасту не прохожу, на конкурс…
… показать весь текст …

В воскресной очереди за молоком (привозят во двор из деревни) — свои персонажи. Пожилая леди, врач на пенсии (все с ней советуются о здоровье), в ушах «бриллианты», на плечах павловопосадская шаль, губы подмазаны — это в семь утра. Довольно громко рассказывает:
— Сошлись мы с ним, ладно. Сначала в кафе ходили, два раза в театре были. Потом начал он просто ко мне ходить. Я ужин приготовлю, поедим, он телевизор включит и засыпает. Скучно, и по карману невыгодно. Лучше уж собаку завести. Говорю ему :"не ходи больше, надоел". А он в обидку:" я, — говорит, — думал, ты летом на даче мне помогать будешь! Зря время тратил!" Так и ушёл. Недавно присылает мне фотографию в Одноклассниках, с воот таким кабачком. Смотри, мол, что ты потеряла. А я ему пишу…
Она что-то шепчет на ухо собеседнице и обе ужасно хохочут.

Предзимье скоро, подмораживает ночью.
В предзимье всегда хочется кутаться, ютиться, поплотнее запахнуться в жизнь, как в пуховый платок.
Хочется купить фланелевый халат, и байковую пижаму, и овчинные тапочки. Хочется застелить диван плюшевым пледом с мордой тигра. Ондатровую шапку-формовку и вставить себе золотую коронку в глубину рта, чтобы ощутить нутром надежность и крепость бытия. Вообще хочется простого, надежного: кровать никелированную с шишечками, пружинный матрас, перину бабушкину, во…
… показать весь текст …

В ноябре чувствуешь себя плохо, в прямом смысле. Тело слегка ворочается под теплыми одеждами. Душа тоже как-то шевелится вяло. Ты вроде бы и есть, но не всегда и не всецело. Хочется писать безличными предложениями. Как Фет. Холодало. Смеркалось. Ноябрело. Мерцало.
В ноябре легко почувствовать себя призраком. Думаешь, вот сюда и буду являться после смерти — заброшенный аэропорт, промзона, шашлычная, шиномонтаж, ржавые гаражи. Бледной тенью, только бродячие дворняги шарахнутся. От жалости к себе а…
… показать весь текст …

В конце ноября женщины делают ошибки.
В мае женщины тоже делают ошибки, но не страшные, а прекрасные и естественные.
В мае они влюбляются, съезжаются, убегают из дома, покупают дачи и горящие путевки в Кемер.
Самые прекрасные из майских ошибок проявляются к февралю путем родоразрешения.
Не таковы ноябрьские ошибки. Они дорого стоят, но не приносят никакой радости. И от них я хочу вас предостеречь.
Во-первых, не покупайте пуховик цвета электрик или фуксиевую шубу в снежной королеве.
Вам кажетс…
… показать весь текст …

Ну что за год, какой ужасный год. А вы знаете, какой год был сто лет назад? 1920 который? Так, конспективно: белая армия бежит в Константинополь. Гитлер создает нсдап, в Китае двести тысяч человек погибает от землетрясения, к Поволжью подкрадывается голод. Ну и так, по мелочи: умер историк Иловайский — старцем, и филолог Шахматов (жить бы еще да жить), Колчака расстреляли, а короля Греции вообще покусала бешеная мартышка.
Но ведь вот еще: в этот год изобрели инсулин, продлевающий жизнь миллионам людей. Родились Рэй Дуглас Брэдбери и Кароль Войтыла (станет папой Римским и извинится за косяки католической церкви).
Да, и кончилась эпидемия испанки.
И эта дрянь тоже кончится. И уже наверняка родился кто-нибудь, кто сделает мир лучше и красивее. И изобрели что-нибудь, чтобы жить легче и дольше.
Не грустите, пушистики мои.

Ночью, весной — всегда тянет уйти из дома.
Особенно когда читаешь это: дороги свободны.
Да и раньше, всегда. Думаешь: дороги свободны. Пойду по середине, буду шлепать по лужам, махать руками и петь что-нибудь душевное. И куда-нибудь приду.
Ладно, пусть недалеко. И ненадолго. Хотя бы в ночной магазин за сигаретами. Я не курю, но не за пряниками же мне ходить? Сигареты — хороший повод. Постоять, помедлить, посмотреть на красные огни, что отражаются в мокром асфальте. Щелкать зажигалкой с надписью «Лил Пип жив». Чувствовать счастье и грусть.
Но послушные девочки ложатся спать после передачи «спокойной ночи, малыши». Но порядочные девушки ложатся в постель в девять, чтобы в одиннадцать быть дома. Благопристойные матроны ложатся до полуночи, чтобы поймать «сон красоты». Приличные старушки ложатся с курами, чтобы встать раньше всех и напечь оладушек…
Ночью, весной, всегда понимаешь, почему ушел Лев Толстой.
Потому что, сука, МОГ.

Вы заметили — мебель всегда называют женскими именами.
Кухня Ксюша. Табуретка Ирена. Модульная гостиная Натали. Прихожая Ольга. Комод Анна. Диван Алиса. Спальный гарнитур Летиция. Матрас Жанна. В шкафу Софья висят плечики Лолита.
Полная квартира неизвестных баб!
Оно, может, и неплохо. А то представьте: тебя встречает прихожая Ферапонт. На кухне отираются Егорушка и Артур, даже три Артура и один Гамлет. В гостиной соображают на троих диван Борис Петрович, стеллаж Олег и комод Игорь. В спальне торчит как дурак гарнитур Иннокентий. Матрас Ваня хватает за всякие места, мешает спать. Шкаф Сережа по ночам гремит, пересчитывает вешалки Никита.
Да ну нафиг.

Как блинов-то охота. Но с блинами проблема. Проблема у меня. Да.
Я люблю блины, как их пекла бабуля. Понимаете это были блины. Толстые и основательные. А не кружевные блинчики, не это ваше креп-сюзе, прастихосподи.
Их надо есть с икрой или с селедкой. Лук зеленый резать. Можно в мед макать, в сметану. Даже так — в смЯтану. Бабуля ела их с солью. Сворачивала и макала в солонку…
Они были воздушные и мягкие. Пахли деревней, зажиточностью. Иллюстрированы были русской печью с цветастой занавеской. Пухлой кроватью о четырех никелированных шарах. Ходиками с Аленушкой и гусями. Сундуком, окованным в железо. Иконой в бумажных цветах.
Ничего больше нет. Секрет утрачен невозвратно. Больше таких блинов никто не испечет. Никто не записал. А все потому, что на вопрос о блинах, бабуля махала рукой: тоже мне, большое дело. Возьми сковородку, муку и прокисшее молоко…
Брала.
«Мент получается» :)

Шампанское стали плохое делать.
Бывало, раньше выкушаешь бокальчик, так сразу разбойный посвист, колокольчик под дугой, тройка мчится к Яру, лейб-гусар под меховой полостью нежно пожимает руку.
Пляшешь по-цыгански отчаянно в салоне парохода с усатым пароходовладельцем, сзади гребет по Волге бледный жених, шепчет:
Так не доставайся ты никому…

Или напротив того, на Ривьере танцуешь танго «Маленький цветок»
с молодым брюнетом — миллионером, платье шемизье, шляпка-клош,
жемчужная нить до колен.
Просыпаешься на чьей-то вилле в Венеции, из одежды на тебе новая норковая шуба, шелковая сорочка и один чулок.
Человек, шампанского! Хочу в Париж! И пошло по новой…

А нынче выкушаешь Советского шампанского — просыпаешься в своей постели, в своей любимой байковой ночной рубашке.
Макияж на ночь смыла, лицо кремом намазала.
Перед сном, видать, пыталась читать «Цветы любви»

Есть такие девочки, Зимние Феи.

Вы их все видели, наверное. У них ботильоны на каблуках без всякого вульгарного меха, они стрекочут ими по разбитому саратовскому асфальту, по ледяным ухабам, по жидкой грязи. У них тонкие чулочки, и узкие юбки, или брюки такие, что сразу видно — колготок с начесом под ними нет. Норковые шубки без всякой подкладки, как шелковистая бумага, которой оборачивают редкие тропические плоды. Головы непокрыты, или шелковые платочки яркие. Тонко раскрашенные лица, словно к…
… показать весь текст …

Каждый год в предзимье мне становится так холодно, холодно.
Бежишь, стучишь зубами. И ведь не как-нибудь оделась, а тепло и прилично, и пальто на тебе, и шарф, перчатки, ботинки на толстой подошве, колготки пятьсот ден.
Угги куплю, думаешь, лужи хрустят под ногами. Угги овцой внутрь, и где моя зимняя шапка с мордой панды, а пуховик уже можно или неловко?
Потом смотришь: ноль градусов всего. Ну, и акклиматизируешься постепенно. Зубы не стучат. А там апрель. И все такие: ооу, ноль градусов сегодня! Шарф долой! Перчатки забыть, крем с спф, теплынь, весна, можно нараспашку. Что это, снег? Он совсем теплый!
Профессор говорит, это потому что солнышко весной жарче. А сейчас, мол, земля от солнышка отвернулась. Глупости говорит, я считаю — земля ему что, кубарь, чтоб вертеться? Все знают, что она, матушка, плоская, а тепла нету потому, что его злой Карачун украл. Но вот проснется добрый Кострубонька, навешает ему люлей, а нам вернёт тепло и радость…
Ненавижу зиму, ай люли люли.