И с правильными мыслями спорят и с неправильными — соглашаются. Однако мышление настолько важно как физиологический процесс, что по сравнению с ним, критическое отношение других — дело третье. Активное использование мозга — как впрочем и любых других частей нашего организма — в такой же степени вопрос здоровья, как и вопрос творчества.

Красота относительна как оценка и абсолютна как потребность.

Как странно устроен человек — в радости к нему приходит слепая беспечность, а в горе — долгожданное просветление.

Насилие по отношению к женщине рано или поздно трансформируется в насилие над её детьми. Так что когда женщина думает, что её насильник поменяется («осознает», «станет разумнее», «снова будет таким как прежде» и прочий неосуществимый бред), она не должна думать о нём, она не должна думать о себе. Она должна думать о своих детях. И бежать куда глаза глядят ещё до того, как он в очередной раз начнёт причитать свои фальшивые раскаяния.

Многие оправдывают свои пожизненные пороки своими врождёнными наклонностями. Они так и говорят: «Понимаете, ещё до моего рождения на свет меня слегка наклонили.»

Гении сочиняют, таланты перефразируют, посредственности воруют. Единственное утешение последних заключается в их пронырливом любопытстве. Ведь даже для того, что бы что-то своровать, надо что-то прочитать.

Что бы сдвинуть горы нужна не сила — стоящего у подножия, а ум — поднявшегося на вершины.

История оставляет больше чем воспоминания. Она цементирует мировоззрение.

Песни юности — это фон жизни, песни сегодняшнего дня — это белый шум. Детям семидесятых и восьмидесятых очень повезло с песнями. У нас были Тухманов, Зацепин, Бабаджанян, Рыбников. У нас были Танич, Рождественский и Евтушенко. У нас был Высоцкий! У нас был Макар! До шестидесятников мы впоследствии доросли, а со всем остальным — проехали. И слава Богу.
Ну, а ещё конечно Никольский, Романов, Моргулис, Сапунов:

«И в чем вина, что там и тут
Друг друга ждут и тем живут.
Но скучен день и ночь пуста,
Забиты тёплые места…»

Молитв не было, а песни были… Со смыслом, с чувствами, с вопросами в лоб. И ведь до сих пор актуально!

Насладиться прекрасным во имя трепетных чувств. Спокойно пройти мимо бездарного во имя сохранения нервной системы.
Ни дурной вкус, ни жалкие попытки его навязать другим, ни просто откровенная глупость не имеют никакого значения. В мире существует универсальный принцип 10% хорошего и 90% плохого. В искусстве, в еде, в содержании драгоценных металлов, в моральном выборе, в человеческих отношениях, Всего хорошего в этом мире намного меньше, чем плохого. Объективно. Быть мудрым — значит беречь отпущенное время…

Много тех, кто пытается обнажить чужую Душу. Да мало тех, кто посмеет показать свою.

Побеждать надо не друг друга, а взаимную вражду.

Факты — самая незначительная часть информационных потоков. И это пол-беды. Информационные потоки — вот что многие сегодня называют своими мыслями.

Способно ли искусство изменить жизнь? В лучшем случае оно может её обличить. В худшем — обналичить.

Ещё не известно где причина, а где следствие — то ли одиночество пробуждает творческие позывы, то ли творчество — неизбежное условие одиночества.

Жизнь — это каждодневное преодоление неизвестного. Пессимистов сковывает страх, оптимистами движет любопытство.

«Дорогу осилит идущий.» Но к цели придёт только ищущий.

Всё понятно без слов бывает в первую брачную ночь и на смертном одре. А в промежутках люди должны разговаривать.

У исполнителя на три ударные песни может быть две проходные. У писателя такой роскоши не существует. Если на третьей фразе его слова не врываются в душу, то никакий теснёный переплёт уже не поможет. Книга может пестреть шикарными иллюстрациями, начинаться со вступительных слов живых классиков, заканчиваться информацией о внушительных тиражах. Но если на третьей фразе становиться не интересно — можно отправлять книгу обратно на полку. Собирать пыль…
Читатель — не зритель и его можно соблазнить только содержанием.

Доказываю свои теоремы только тем, с кем имею общие аксиомы.