мы уходим незаметно
сизым дымом сигаретным,
белым облаком рассветным,
яркой россыпью огней.

мы уходим ритуально,
тихо, как из детской спальни,
всё сакральней и сакральней
по костям минувших дней.

мы уходим час за часом,
время строит нам гримасу.
смотрит кто-то седовласый
с каждым утром всё грустней,
… показать весь текст …

Если хочешь огней — зажигай,
А желаешь покоя — молчи,
В шалаше собирай тихий рай,
Прячь подальше от счастья ключи,
Чтоб никто не нашёл, не отнял,
Доверяй лишь тому, кто с тобой.
Хочешь ехать — спеши на вокзал,
А летать — заведи за спиной
Два весёлых и сильных крыла,
Чтобы вольный почувствовать дух.
Если ищешь простого тепла,
Делай так, чтоб очаг не затух.
Шалаши для души хороши,
Ей хоромы совсем ни зачем,
… показать весь текст …

Если картинка вызывавшая восхищение
Вдруг потеряла своё очарование, значит вы
Подошли слишком близко, и вам всего лишь
Нужно вернуть прежнюю дистанцию.

Сначала живут как будто никогда не
Умрут, потом живут в преддверии
Неизбежной смерти.
И лишь немногие счастливчики живут
Как будто они уже умерли, наслаждаясь
Абсолютной свободой от страха, воспринимая
Каждый день как незаслуженный подарок.

Единственное преступление цветка
Умереть не раскрывшись.

С возвращениями всегда сложно…
или возвращаются не туда
или возвращаются не к тем
или возвращаются уже не те…

Существует аккуратность души…
Когда не надо себя заставлять наводить порядок
И чистоту, когда это естественно, когда естественно не врать в глаза, совершать грязные поступки. Когда время лежит строго по полочкам
Кому и сколько своего внимания строго по заслугам. Когда любые катаклизмы воспринимаются спокойно как и сама жизнь и
Знание что все исчезнет не рвет душу, а наоборот
Даёт стимул из этого кусочка отведённого времени сделать аккуратную картинку…
И она упадёт как кленовый красный лист, но
Пока будет кружится в воздухе до земли ею
Может кто-нибудь и полюбуется…

разве это нормально —
быть кем-то, кто вечно ищет,
чьи шаги постоянно
стучатся в груди о ребра?
примеряешь себя, как рубашку —
рукав повыше,
и бросаешь на пол —
не подходит,
дерьмовый образ.
налепляешь себя,
как наклейку поверх открытки —
погляди,
вот он я и мой новый волшебный город.
чемодан уж затаскан настолько,
… показать весь текст …

я надеюсь,
еще надеюсь,
что при встрече спустя десяток
или дюжину лет крылатых
я скажу тебе:
вот дурак!
ни черта ты не знаешь жизни,
не нашил на груди заплаток
и с дырявой, как сыр, душою
не глушил по ночам коньяк.
обещай не узнать ответа,
каково это — биться в двери,
где за каждой хохочет скептик,
ставя вновь на тебе кресты.
… показать весь текст …

Всё до одури просто.
Лишь бы пару живых среди смайликов, лайков и постов
Лишь бы пару живых…
После всех рукопашных, всех страшных и всех ножевых
лишь бы выжить и нервами вышить всю простынь
лишь бы слышать и чувствовать рядом и выше, а после —
как из топкой трясины всех верных ответов — на остров,
где лишь солнце и ветер и море и зёрна и звёзды,
а над ним облака, а за ними — ни слов, ни вопросов…
Лишь бы пара живых добралась до просторов иных
через слезы и грёзы и грозы и дозы и позы…
Лишь бы ст…
… показать весь текст …

Однажды каким-то вечером, не важно, дождливым, солнечным,
Пройдешь по знакомой комнате, как несколько лет назад.
Собрания книг расставлены по тем же дубовым полочкам,
Всё тот же ковер раскинулся, всё те же шкафы стоят.
Коснешься рукой поверхностей и вспомнишь былые запахи,
Как сильно здесь пахло красками, когда ты любил писать.
И как ты решил: бессмысленно — у сотен такие навыки,
И сотни стоят на улицах, пытаясь продать хоть часть.

Тогда ты сбежал, потерянный, гонимый своими мыслями
И много мотался по миру, пытаясь найти себя.
Какие бы башни города вдали до небес не выросли,
Ты был на земле, закованный своей же рукой в цепях.
Тогда он тебе и встретился, тот старец с лицом волшебника,
… показать весь текст …

слова, как вода, могут быть из-под крана,
то льются потоком, то сузятся в нить.
их привкус с дешевым оттенком металла
узнаешь повсюду, но станешь ли пить?

слова могут быть в безупречных бутылках,
хвалить свой источник, сорвавшись на крик,
гордиться составом, ценой и рекламой.
но пьешь и гадаешь, правдив ли ярлык?

слова могут браться из сточной канавы,
а могут быть чище, чем реки в горах,
лечить и калечить, травить, точно ядом,
и душу баюкать в прозрачных руках.
… показать весь текст …

Пришли. Изъяли зеркала. Сказали: велено властями.
На все вопросы — ни черта. И только в опустевших рамах
Зияли выжженной дырой, уже не в силах отразиться
Не понимавшие, зачем, наши испуганные лица.

Настали годы без зеркал. Без столь обычного предмета.
Привычка видеться с собой, как чашка кофе с сигаретой —
Ее так просто не убрать, и поневоле ищешь взглядом
Тебе родного близнеца внутри стеклянного квадрата.

Ходили слухи — как без них? О людях, запертых в «зеркалках»,
Больницах в тихих городках, куда свозили, как на свалку,
Всех тех, кто зеркала укрыл. Мол, напрочь съехали с катушек,
Ведь будто нынче в зеркалах все видят… Собственные души.
… показать весь текст …

Когда ты не ищешь ни бледного солнца,
что шарит, как нищий, в раздавшихся тучах,
ни желтых огней в трех любимых квадратах,
что шлют с высоты отколовшийся лучик,
тебе безразличны холодные ливни,
облезлые ветры, сквозные, как стрелы.
Лишь нервный озноб, точно Морзе, по телу:
скорей бы стемнело!
От близких запрятать за плотные шторы
все то, что не скажешь в осенние ночи.
Царапину лечишь словами, слезами —
глубокая боль проживается, молча.
Заплаканный город — сомнительный спутник,
из тех, кто устал от осенних истерик.
… показать весь текст …

Есть города без лиц, без слов, стучат в груди по нотам ночи.
Там дождь царапает стекло когтями капель-многоточий.
Там вечно бродят сквозняки с глазами брошенной собаки,
И есть один лишь человек, жестоко запертый во мраке.

Его закрыли и ушли, а он остался в своей клетке.
Опустошенный и больной, сидит на старой табуретке,
сжимает пальцами свечу и пялится на дверь темницы…
Свечу, что может воспылать, и дверь, что может отвориться.

Но человек привык страдать, привык баюкать свои муки,
и даже если сам Господь ключи положит в его руку,
И осветит его тюрьму, и скажет, где зарыто чудо,
Найдутся тысячи причин, чтобы не выбраться отсюда.

А, казалось, наелся по самые гланды — жизнь учила, трепала, бросала в овраг,
Разбивала о камни, топила, сжигала, загоняла под кожу обиды и мрак.
Я плутал в темноте, спотыкался и падал, обращался и к Богу, и к своре чертей,
Но затем почему-то опять поднимался и шагал наугад к неизвестной черте.

Утешал себя тем, что с годами умнею, и давал себе клятвы — не верить другим.
Большинство моих ссадин оставили люди, и забавней всего, что отнюдь не враги.
Эти люди гостили во мне, словно в доме, ведь я са…
… показать весь текст …

Загоняя время под иголки стрелок,
зашиваешь раны,
запиваешь чаем.
И не важно, сколько от тебя осталось,
сколько не вернулось
по ночам с причала.
Маяки сгорели,
нити пепла — в косы,
мыльной пеной волны —
о кривые камни.
Лишь надежда греет,
расплавляя стужу,
как лихое солнце
пробивает ставни.
… показать весь текст …

Ты мне — о птицах, о гулящем ветре, о небе без оборванных краев,
Об ужинах в любое время суток, о завтраках без стульев и столов,
О вечере, плескающемся в рюмках, о девушках без имени и лиц,
О том, что это истинное счастье — быть кем-то, не имеющим границ.

Ты мне — о картах, о дорожных венах, впадающих в столичные сердца,
О песнях, посвященных только струнам, о жизни беззаботного творца,
О жалости к влюбленным и любимым, о слабости несчастных без любви.
О том, что если выдали минуту, возьми ее и просто проживи.

Ты мне — о прошлом, о своем кошмаре, о трещинах в измученной груди,
Об имени, исправленном на «глупость», о радости, что это позади.
И если хочешь, я тебе поверю, лишь дам совет, чтоб ты не забывал:
Когда ты утверждаешь, что ты счастлив, следи, чтобы твой голос не дрожал.

Когда ты не ищешь ни бледного солнца,
что шарит, как нищий, в раздавшихся тучах,
ни желтых огней в трех любимых квадратах,
что шлют с высоты отколовшийся лучик,
тебе безразличны холодные ливни,
облезлые ветры, сквозные, как стрелы.
Лишь нервный озноб, точно Морзе, по телу:
скорей бы стемнело!

От близких запрятать за плотные шторы
все то, что не скажешь в осенние ночи.
Царапину лечишь словами, слезами —
глубокая боль проживается, молча.
Заплаканный город — сомнительный спутник,
… показать весь текст …