«Нужно, чтобы о ком-нибудь болело сердце. Как это ни странно, а без этого пуста жизнь.»

Чем я более всего поражен в жизни? И за всю жизнь? Неблагородством. И — благородством. И тем, что благородное всегда в унижении. Свинство почти всегда торжествует. Оскорбляющее свинство.

Мы рождаемся для любви… и насколько мы не исполнили любви, мы томимся на свете.

Кто пробуждает в нас понимание, тот возбуждает в нас и любовь

1) Всякая любовь прекрасна. И только она одна и прекрасна.
Потому что на земле единственное «в себе самом истинное» — это любовь.
Любовь исключает ложь: первое «я солгал» означает: «я уже не люблю», «я меньше люблю».
Гаснет любовь — и гаснет истина. Поэтому «истинствовать на земле» значит постоянно и истинно любить

2) Мне собственно противны те недостатки, которых я не имею. Но мои собственные недостатки, когда я их встречаю в других, нисколько не противны. И я бы их никогда не осудил.
Вот граница всякого суждения, т. е. что оно «компетентно» или «некомпетентно»; на сколько «на него можно положиться». Все мы «с хвостиками», но обращенными в разные стороны.

3) Вечно мечтает, и всегда одна мысль: — как бы уклониться от работы.
---------------------
Два ангела сидят у меня на плечах: ангел смеха и ангел слез. И их вечное пререкание — моя жизнь.

Будь верен в дружбе и верен в любви: остальных заповедей можешь и не исполнять.

«Что самое лучшее в прошедшем и давно-прошедшем? Свой хороший или мало-мальски порядочный поступок.
И ещё — добрая встреча: т. е. узнание доброго, подходящего, милого человека. Вот это в старости ложится светлой, светлой полосой, и с таким утешением смотришь на эти полосы, увы, немногие.
Но шумные удовольствия (у меня немного)? так называемые „наслаждения“? Они были приятны только в момент получения, и не имеют никакого значения для „потом“.
Только в старости узнаёшь, что „надо было хорошо жить“. В юности это даже не приходит на ум. И в зрелом возрасте — не приходит. А в старости воспоминание о добром поступке, о ласковом отношении, о деликатном отношении — единственный „светлый гость“ в „комнату“ (в душу)».

Тяжелым утюгом гладит человека Бог и расправляет душевные морщины.

В грусти человек — естественный христианин.
В счастье человек — естественный язычник.

Любовь подобна жажде. Она есть жаждание души тела (т. е. души, коей проявлением служит тело). Любовь всегда — к тому, чего «особенно недостает мне», жаждущему. Любовь есть томление; она томит, и убивает, когда не удовлетворена. Поэтому-то любовь, насыщаясь, всегда возрождает. Любовь есть возрождение. Любовь есть взаимное пожирание, поглощение. Любовь — это всегда обмен — души-тела. Поэтому, когда нечему обмениваться, любовь погасает. И она всегда погасает по одной причине: исчерпанности матерьяла для обмена, остановке обмена, сытости взаимной, сходства-тожества когда-то любивших и разных.

Русский народ — мирный народ. Кажется, трудно против этого спорить. Но бывает, когда и голубь кусается. Это бывает, когда у него у живого начнут по одному выдёргивать перья из крыл.

В России вся собственность выросла из «выпросил», или «подарил», или кого-нибудь «обобрал». Труда собственности очень мало. И от этого она не крепка и не уважается.

— Что делать? — спросил нетерпеливый петербургский юноша.
— Как что делать: если это лето — чистить ягоды и варить варенье; если зима — пить с этим вареньем чай.

Думать по-русски очень больно. Каждая мысль — это раскаленная игла в мозг.

Не всякий умеет слушать человека. Иной слушает слова, понимает их связь и связно на них отвечает. Но он не уловил «подголосков», «теней звука» «под голосом», — а в них-то, и при том в них одних, говорила душа.

«Человек о многом говорит с интересом, но с аппетитом — только о себе» (Тургенев). Сперва мы смеемся этому выражению, как очень удачному… Но потом (через год) становится как-то грустно: бедный человек, у него даже хотят отнять право говорить о себе…
Я, напротив, замечал, что добрых от злых ни по чему так нельзя различить, как по выслушиванию ими этих рассказов чужого человека. Охотно слушают, не скучают — верный признак, что этот слушающий есть добрый человек. С ним можно водить дружбу. Можно ему довериться. Но не надейтесь на дружбу с человеком, который скучает, вас выслушивая: он думает только о себе и занят только собою. Столь же хороший признак о себе рассказывать: значит, человек чувствует в окружающих братьев себе. Рассказ другому есть расположение к другому.

Посмотришь на русского человека острым глазком… Посмотрит он на тебя острым глазком…
И всё понятно.
И не надо никаких слов.
Вот чего нельзя с иностранцем.

Любить — значит «не могу без тебя быть», «мне тяжело без тебя», «везде скучно, где не ты». Это внешнее описание, но самое точное. Любовь — вовсе не огонь (часто определяют), любовь — воздух. Без нее — нет дыхания, а при ней дышится легко. Вот и все.

Революция имеет два измерения — длину и ширину; но не имеет третьего — глубины. И вот по этому качеству она никогда не будет иметь спелого, вкусного плода; никогда не «завершится»…

Она будет все расти в раздражение; но никогда не настанет в ней того окончательного, когда человек говорит: «Довольно! Я — счастлив! Сегодня так хорошо, что не надо завтра»… Революция всегда будет с мукою и будет надеяться только на «завтра»… И всякое «завтра» ее обманет и перейдет в «послезавтра». Perpetuum mobile,…
… показать весь текст …

однажды он ехал на службу в карете-санях и на повороте… его выбросило из саней… кучер остановил лошадь помог подняться Бисмарку… и отрехая его от снега приговаривал…
НИЧЕГО БАРИН, НИЧЕГО ВСЁ НОРМАЛЬНО… ДОВЕЗУ ДО МЕСТА…
Придя на службу, Бисмарк стал расспрашивать всех, что это слово значит в русском языке… ему объясняли, но до него не доходило…
МОЛ НИЧЕГО… ЭТО И ЕСТЬ, ЧТО НИЧЕГО НЕТ…
Так и не понял Бисмарк, значение этого загадочного русского слова…
КАК ДЕЛА??? ДА НИЧЕГО… ЧТО ДЕЛАЕШЬ? НИЧЕГО СЕЙЧАС НЕ ДЕЛАЮ…
КАК ПРОШЛА ВСТРЕЧА… НИЧЕГО НОРМАЛЬНО… Н И Ч Е ГО…
Приехав в Германию он пошел к ювелиру, заказал себе платиновую печатку и на верху выгравировал, русское слово наискосок - НИЧЕГО…

Прекрасный человек, — и именно в смысле вот этом: «добрый», «благодатный», — есть лучшее на земле. И по-истине мир создан, чтобы увидеть его.

Вот «дурной человек во мне», дурной и страшный. В этот момент как я ненавижу себя, как враждебен себе.