Музыка тишины? Лучшее на свете. Слушайте, слушайте лес! Слушайте, слушайте поле… Слушайте землю. Слушайте Небо.
Больше всего: слушайте свою душу.

То знание ценно, которое острой иглой прочертило по душе.

Жизнь происходит от «неустойчивых равновесий». Если бы равновесия везде были устойчивы, не было бы и жизни.
Но неустойчивое равновесие — тревога, «неудобно мне», опасность. Мир вечно тревожен,
и тем живет.

Страшно, когда наступает озноб души.

«Счастье в усилии», — говорит молодость.
«Счастье в покое», — говорит смерть.
«Всё преодолею», — говорит молодость.
«Да, но всё кончится», — говорит смерть.

Только оканчивая жизнь, видишь, что вся твоя жизнь была поучением, в котором ты был невнимательным учеником.

«Секрет писательства заключается в вечной и невольной музыке в душе. Если её нет, человек может только „сделать из себя писателя“. Но он не писатель…»
из «Уединенного»
Па-ба- бам!

Рассеянный человек и есть сосредоточенный. Но не на ожидаемом или желаемом, а на другом и своем.
* * *
Имей всегда сосредоточенное устремление, не глядя по сторонам. Это не значит: — будь слеп. Глазами, пожалуй, гляди везде: но душой никогда не смотри на многое, а на одно.

Родила червяшка червяшку. Червяшка поползала. Потом умерла. Вот наша жизнь.

Ряд попиков, кушающих севрюжину. Входит философ:
— Ну, что же, господа… т. е. отцы духовные… холодно везде в мире… Озяб… и пришёл погреться к вам… Бог с вами: прощаю вашу каменность, извиняю всё глупое у вас, закрываю глаза на севрюжину… Всё по слабости человеческой, может быть временной. Фарисеи вы… но сидите-то всё-таки «на седалище Моисеевом»: и нет еще такого седалища в мире, как у вас. Был некто, кто, обратив внимание на ваше фарисейство, столкнул вас и с вами вместе и самое «седалище»… Я наоборот: ради значения «седалища», которое нечем заменить, закрываю глаза на вас и кладу голову к подножию «седалища»…

Вот отчего нужно уважать старость: что она бывает «после страдания».

АМЕРИКАНИЗМ И АМЕРИКАНЦЫ (полный текст)
«Война северных штатов с рабовладельческими южными, совпавшая по времени с освобождением у нас крестьян, пробудила симпатии России к северо-американской республике. Развитие у них реального и технического образования именно в то время, как Россия всячески стесняла у себя реализм и реалистов в школе, поддерживала эти симпатии. Но эти чрезвычайно честные и временные причины закрыли от глаз наших, и не слишком внимательных к предмету, целую пропасть, отделяю…
… показать весь текст …

а всё-таки тоскуешь по известности, по признанности, твёрдости. Есть этот червяк, как пот в ногах, сера в ушах. Всё зудит. И всё вонь. А ухо хорошо. И нога хороша. Нужно эту гадость твёрдо очертить, и сказать: плюйте на неё.
Поразительно, что у Над. Ром., Ольги Ив. (жена Рцы) и «друга» никогда не было влечения к известности хотя бы в околотке. «Всё равно». И по этим качествам, т. е. что они не имели самых неизбывных качеств человека, я смотрел на них с каким-то страхом восторга.

Я пролетал около тем, но не летел на темы.
Самый полет — вот моя жизнь. Темы — «как во сне».
Одна, другая… много… и все забыл.
Забуду к могиле.
На том свете буду без тем.
Бог меня спросит:
— Что же ты сделал?
— Ничего.

Не выходите, девушки, замуж ни за писателей, ни за учёных.
И писательство, и учёность — эгоизм.
И вы не получите «друга», хотя бы он и звал себя другом.
Выходите за обыкновенного человека, чиновника, конторщика, купца, лучше бы всего за ремесленника. Нет ничего святее ремесла.
И такой будет вам другом.

«Все больше и больше думаю о церкви. Чаще и чаще. Нужна она мне стала. Прежде любовался, восхищался, соображал. Оценивал пользу. Это совсем другое. Нужна мне — с этого начинается все.

До этого, в сущности, и не было ничего…

Как не целовать руку у Церкви, если она и безграмотному дала способ молитвы: зажгла лампадку старуха темная, старая и сказала: «Господи, помилуй» (слыхала в церкви, да и «сама собой» скажет) — и положила поклон в землю.

И «помолилася» и утешилась. Легче стало на душе у одинокой, старой.

Кто это придумает? Пифагор не «откроет», Ньютон не «вычислит».

Церковь сделала. Поняла. Сумела.

Церковь научила этому всех. Осанна Церкви, — осанна как Христу — «благословенна Грядущая во имя Господне»"

Звёзды жалеют ли? Мать — жалеет: и да будет она выше звёзд.

«Здесь великое исключение представляет собою Толстой, который отнесся с уважением к семье, к трудящемуся человеку, к отцам… Это — впервые и единственно в русской литературе, без подражаний и продолжений. От этого он не кончил и «Декабристов», собственно по великой пустоте сюжета. Все декабристы суть те же «социал-женихи», предшественники проститутки и студента, рассуждающих о небе и земле. Хоть и с аксельбантами и графы. Это не трудовая Русь и Толстой бросил сюжет. Тут его серьезное и благородное. То, что он не кончил «Декабристов» — столь же существенно и благородно, так же оригинально и величественно, как и то, что он изваял и кончил «Войну и мир» и «Каренину».

«Чувство Родины — должно быть строго, сдержанно в словах, не речисто, неболтливо, не „размахивая руками“ и не выбегая вперёд (чтобы показаться).
Чувство Родины должно быть великим горячим молчанием».

— АМЕРИКАНЦЫ И АМЕРИКАНИЗМ ---(отрывок) «Знаменитый спор между сапогом и Пушкиным, прошедший в дикий период нашей критики, теперь повторяется чуть ли не в международном столкновении. Суть «янки» и состоит в том, что; торжественно поставив огромный сапог из американского бизона на академический стол, он увенчал его лаврами, снятыми с голов Гомера, Данта, Шекспира, Мильтона. Американская нация есть вообще не мечтательная нация, а мечта родит и поэзию, и философию. Даже она родит большую политику…
… показать весь текст …