Где fatum прописывает тишину
Нет выбора слушать иль говорить
Momento mori идёт ко дну
Корабль, что так желал доплыть
А terra incognita, как вдова
Останется там, где идут дожди
Но alter ego едва дыша
Напишет carpe diem… живи!

Нельзя недооценивать всю силу прикосновений… Одно прикосновение может легко избавить от дурных/грустных мыслей и подарить спокойствие.

Ночь чистосердечнее дня. Питер развел мосты и укутался в дождь. Молчание и холод проникали под одежду и в каждую клетку тела. Оцепенение. Питер плакал дождём за ворот. Ночная подсветка Дворцового моста, как тусклый свет маяка. Силуэт в капюшоне вписывался в городскую картину.
Мы то горим, то гаснем. Мы маяки. Маяки всегда чувствуют когда они нужны. Фобии мешали подплыть к маяку ближе, ведь чем ближе, тем плотнее темнота снаружи и внутри. Молчали до крика. На маяки не молчат, к маякам плывут.
Небеса решают за нас, когда связать или развязать пути. Если тебе никто не нужен, то и ты никому не нужен. Вселенная любит равновесие. Но мы нужны друг другу.

8 сигарет назад пройден рубикон.
8 песен назад погасло небо.
8 минут назад мосты стали пеплом.

Взгляд навылет.
Нет обратной связи — это обратная связь, которая не устраивает. Жизнь в режиме ожидания одного сообщения. Электронная летаргия. Беззвучный режим.
Внутри мелькают этажи. На нулевом этаже души идёт дождь.

Но огонь внутри не всегда согревает. Огонь бывает разным. Он может стать спасителем и палачом. Это может быть то пламя, которому суждено обжечь и завещать лишь шрамы и пепел. А может быть тот свет, который испепелит непроглядную плотную тьму вокруг и укажет путь. Пылающая душа — это больно. Жить с ощущением, что ты горишь и сгорать — это не одно и то же. Поэтому со своим внутренним огнем необходимо обращаться особенно бережно. Не развязывай руки языкам пламени, чтобы оно не стало твоим погребаль…
… показать весь текст …

Разум делает шаг вперёд…
Сердце — два шага назад…
Но я этому рад.

Пасмурный Питер — мой уголок гармонии. Не каждый город сможет восхищать своей дождливой серостью. Я всегда искал в родном городе выход своей тоске. Побыть наедине с пасмурным Питером для меня — пропустить душу через фильтр… Дымные запахи, перманентный дождь, обнимающий туман абсорбируют все лишнее, инородное, болевое.

Неотправленные сообщения нарушают сердечный ритм.

Лучше выстрела в спину
Лишь выстрел в лоб
Кровью пишешь картину
В душе озноб

Поделись кислородом
Вгони разряд
Стань моим антидотом
На пульсе взгляд

Систолу выпрямляя
Словами бьешь
С легкостью батерфляя
Под сердце нож
… показать весь текст …

Я, как черно-белый песок времени, песчинка за песчинкой, в тягучем темпе перетекал из одной ёмкости в другую, струился сквозь перемычку и растворялся на дне своей собственной бездны. Я пропадал в темной пустыне, глотая горький привкус бессилия. Бессилия что-то изменить. Моя вселенная гаснет, медленно уходят звуки и в такт им, гаснут лампочки. Обратный отсчет. Вот она… Последняя яркая вспышка и жизнь становится смертью. Моя личная атомная бомба. Моя пылающая ярость, сожгла меня и выпала пеплом.

Удары судьбы иногда совершенно беспощадно изматывают человека и со временем превращают его в сплошной оголенный провод — где не дотронься — больно. Любящий человек рядом становится второй кожей и бережно бинтует раны, которых не видно.

Я, как хакер, взломал твой сон
Как художник раскрасил дни
Как поэт написал о тебе экспромт
Как ударник настукивал сердцем бит

Я, как псих, ежедневно в тебе умирал
Как маньяк посекундно считал часы
Я, как вор, у других твое сердце украл
Как судья, ставил жизнь на весы

Я, как гонщик, летел сквозь проспекты
Как актер прятал грусть глубоко внутри
Как сапер точно чувствовал где ты
Как мальчишка пишу для тебя стихи.

[…]
— Ты часть моей жизни. Часть меня. Часть моего нутра, которое не отнять. Разве что ампутировать вместе с сердцем. Мы всю жизнь были с тобой вместе. Мы двигались по одной взлетной полосе. Знаешь, я часто думаю о том, что было бы, если бы не было того дня. Дня нашего столкновения. Мы бы и дальше шли так же вместе, но никогда бы не испытали таких чувств.
Одиночкам вроде нас, с породистым зверем глубоко внутри, тоже надоедает быть одинокими и сильными. Они устают нести свою броню. Зверьё отличает достойное преданное сердце. Зверьё всё понимает, но умеет прощать. Прощать вопреки всему. Такие люди, как и все, хотят свой кусочек радости. Хотят встретить свою маленькую слабость. Хотят быть счастливы, несмотря на всё сосредоточение дикой природы и хищности внутри.
[…]
Мы, как мотыльки, летели на красный свет в автомобиле с неисправными тормозами, чтобы встретить свой личный апокалипсис. Мы разные, но мы об одном и я продолжаю давить на газ.

Когда внутри замыкает клеммы,
А тело бьет непослушный тремор
Перестают волновать проблемы
И стрелки вновь повернули вспять

Ты поджигаешь свои тотемы
И нервно курит сигару демон
Он не решит все твои дилеммы,
Но продолжает тебя убивать

Ложь расползается, как экзема
Боль не приводит к садам Эдема
Suum cuique есть такая лемма
Но ты клянешься себе устоять
… показать весь текст …

Слова, лишенные искренности, как для заядлого кофеманьяка любимый напиток без кофеина, — ни о чем. Появляется чувство ломки по настоящим эмоциям. Суррогат быстро отторгается сердцем. Вся прелесть абстинентного синдрома безумно остро ощущается по ночам. Особенно, если не успеешь вырубить себя до того момента, как тоска войдет в грудную клетку без стука и займёт пустой стул в своей одиночной камере. В такие нереально длинные ночи понимаешь, что человек, которого ты полюбил, получает постоянное место жительства в твоем сердце и переселить его уже не получится. Мозг не справляется с ролью вышибалы. А на утро ноет синяк во всю грудную клетку…

Я поцелую твою жизнь взасос
Так, чтобы голову снесло с петель
Так, чтобы не возник вопрос
Где свет в тоннеле, ну, а где тоннель

Я пробегу мурашками по дням,
Лаская жадно каждый уголок души
Был послан я ко всем чертям
Но я вернулся — так и запиши

Моя любовь — твой попутчик, где бы ты ни была.

Питерский дождь — совершенно особенный. Он целыми днями роняет свои капли в разных точках города, объединяя прохожих друг с другом своими поочередными касаниями.

Отчего же внутри так пусто?
Я шагаю и снова дымлю.
Настроение прятать — искусство
Не владею им на[…] всех шлю.
И подняв беспричинно и ровно
К небесам озорные глаза
Я скажу Ему немногословно
Меня сносит волною шиза.

Каждый из нас обёрнут своими историями. Слой за слоем, так же как кусочки газет и клейстера, при лепке папье-маше, мы формируем защитный панцирь. Верхний слой украшаем различной бутафорией из улыбок, шуток, колких фраз, идеальности и личных границ. Окружающие нас люди видят только верхний защитный слой, в который мы облачаемся словно в броню. Бутафория всегда выигрышно смотрится и притягивает взгляды. Но иногда мы осмеливаемся показать оборотную сторону, которая скрыта под этими слоями. Рискуем остаться без своей защиты и дать обнять своё раненое нутро.

Иней на морде, на лапах кровь
Зверь не поверит уже в любовь
Как откровенье застыло вновь
Что на спине пара новых швов

Время заштопало раны боль
Анестезия грызет словно соль
Верное сердце знает пароль
Но на рассвете окончилась роль