Моя любовь — твой попутчик, где бы ты ни была.

Спазмы в горле превратились в строчки
Выстрел в сны уснуть мне не мог
Я, наверное, дошел до точки
Коль договорится с гордостью не смог…

Питерский дождь — совершенно особенный. Он целыми днями роняет свои капли в разных точках города, объединяя прохожих друг с другом своими поочередными касаниями.

Отчего же внутри так пусто?
Я шагаю и снова дымлю.
Настроение прятать — искусство
Не владею им на[…] всех шлю.
И подняв беспричинно и ровно
К небесам озорные глаза
Я скажу Ему немногословно
Меня сносит волною шиза.

Каждый из нас обёрнут своими историями. Слой за слоем, так же как кусочки газет и клейстера, при лепке папье-маше, мы формируем защитный панцирь. Верхний слой украшаем различной бутафорией из улыбок, шуток, колких фраз, идеальности и личных границ. Окружающие нас люди видят только верхний защитный слой, в который мы облачаемся словно в броню. Бутафория всегда выигрышно смотрится и притягивает взгляды. Но иногда мы осмеливаемся показать оборотную сторону, которая скрыта под этими слоями. Рискуем остаться без своей защиты и дать обнять своё раненое нутро.

Иней на морде, на лапах кровь
Зверь не поверит уже в любовь
Как откровенье застыло вновь
Что на спине пара новых швов

Время заштопало раны боль
Анестезия грызет словно соль
Верное сердце знает пароль
Но на рассвете окончилась роль

Полыхали мосты и сходили с рельс поезда
Потеряли билеты нет рейса назад
Зарастают дороги и гаснет ночной онлайн
Ты меня удаляешь delete и шагаешь в май
Всё что строили — зря
Задыхаюсь в ночной тиши
Если вспомнишь меня,
На стене ты пост напиши
Электронные буквы и музыка —
Всё что есть
Как обычно гордость сбивает спесь
Хрипло в небо дышу
Вот и солнце, а я не спал
В этот день я увижу пустой вокзал.

Молчание взяло за горло.
Жизнь, словно старое немое кино, неспешно прокручивала свою черно-белую киноленту. Проглатывать слова до собственных титров и прятать эмоции всё глубже. Задыхаться. Потрошить нутро электронным почерком и извлекать из себя что-то слишком личное — то, что вошло в привычку.
На всё отвечать молчанием — очень больно.

Бывает так, что пока мы не услышим конкретных слов, мы не осознаем… до какой степени остро нуждались в них…
[…]
Слово — и ты убит.
Слово — и ты ушёл от смерти.

Не знаю кто из нас кого больше боялся… Ты боялась меня или это я боялся тебя. Вернее будет — мы оба испугались. Мы боялись того, что сделали друг с другом. Боялись того, какими вдруг стали. Особенно страшным было то, что откат назад был уже не возможен. Мы не подумали о точке восстановления и потеряли ту дату, с которой всё начало безвозвратно меняться для нас обоих. Тебе страшно погружаться в мою власть, а мне страшно признать, что без тебя я уже не смогу. Мы сожгли сомнения и тормоза. Ты мчишь по встречке в объятия моей бездны, а я ловлю тебя и поэтому точно знаю, что ты не дашь мне сорваться вниз за ореол тьмы.

Мы, как мотыльки, летели на красный свет в автомобиле с неисправными тормозами, чтобы встретить свой личный апокалипсис.

Я хочу увидеть изнанку ее маленького черного платья, которое предназначалось лишь для особой приватной вечеринки: она, бокал вина и горький шоколад. Хочу медленно провести по нежному полупрозрачному полотну подушечками своих пальцев и прочувствовать каждую ниточку, каждую петельку, каждую бусинку.
Я люблю трогать в ней то, к чему другие никогда не прикасались.

Люди, как звезды — выгорая погибают.

Диалог с музыкой может продолжаться всю ночь и каждый раз я убеждаюсь в том, что песни не прилетают в наушники случайно.

Говоря с человеком чудовищно откровенно, вы всегда рискуете задеть его чувства.

Каково это жить без нее? Каждый день я брожу по перекрёсткам моего личного ада, который беспощадно леденит нутро. Это чувство похоже на невыносимую жажду, которую невозможно утолить даже самым крепким алкоголем. Это растущий снежный ком в горле. Это полное отсутствие сна. Это память с отрывками дат, фраз и песен, которые льдинками путешествуют по моим венам. День за днем я вмерзаю в айсберг, но не хочу сопротивляться. Всепроникающий холод сковывает мое сердце. Я жду, когда падая, оно разлетится на мириады искристых снежинок и выпадет снегом на её улице. Каждую ночь я двигаюсь к своему Титанику и, разбиваясь на осколки от удара, вскрываю ими раны сидя у себя на кухне. Я пытаюсь найти тот шрам, в котором зашито ее имя.
Каждому полагается счастье? Почему мы просрали свое?

Кто ты такая чтоб видеть меня насквозь?
Смотреть не отводя взгляд
Молчать не проронив слёз

Кто ты такая чтоб слышать о чем дышу?
Видеть, что прячу вглубь
Трогать, где не выношу

Кто ты такая, чтоб суть между строк прочитать?
Принять всю мою боль
И нежно ее обнять

Кто ты такая, я долго не мог понять…
Родная душа или часть моего нутра
… показать весь текст …

Твои глаза, как две яркие точки от лазерного прицела на моем рваном сердце. Расстрелян чувствами в упор.

Сегодня она бежала к нему по небу, лавируя по тротуарам Невского между облаков. В Питере небо повсюду. В каждой луже по облачку. Такая лёгкость. Ей хотелось набраться мудрости у этого города, научиться вовремя сводить и разводить мосты. А дождливая погода? Погода — это вообще лишь вопрос настроения. Если тебе уютно внутри, если твои глаза сияют искорками тепла, то никакой дождик не сможет смыть макияж счастья на твоем лице. Да и питерский дождь — он ведь совершенно особенный. Целыми днями роняет свои капли в разных точках города, объединяя прохожих друг с другом своими поочередными касаниями. Вот и между ними случился питерский дождь

Жизнь — черно-белый ряд из стоп-кадров, а ты застрял в том из дней, после которого все пошло по звезде.

Если единственный домашний «зверь» — кукушка съезжает с чердака очень быстро даже не собрав чемоданы на ПМЖ к подруге Шизе, то её шокированный клювик уже не сможет предсказать — срывов еще не случившихся сколько.
Но есть ли у неё билет обратно? Вот в чём вопрос…