Мой город знает, всю правду о памяти. Понимает, что дождь — хорошее лекарство. Дворы-колодцы запирают внутри себя свинцовые мысли об ошибках прошлого. А любопытные чайки ухитряются не задавать лишних вопросов. Я подкупил их корочками вкусного хлеба. Тёмные воды Невы монотонно бьются о гранит Дворцовой набережной.
Питер умеет принимать ненастье души и за это я его люблю.

Всё имеет тенденцию ломаться, если сильно давить…

Чёрно-белые снимки Питера всегда немного вне времени.

Старомодные шершавые обои, выкрашенные некогда белой краской двери, обветшалые потолки с трещинами и многолетняя пыль. Вдоль стен всё те же стеллажи с книгами, которые продолжают хранить на своих страницах отпечатки пальцев отца. Медленно проводя ладонью по старым переплетам, я всё ещё могу прикоснуться подушечками пальцев к тому времени, когда он был жив. Я знаю, что отец любил оставлять в книгах свои заметки, записки, открытки, листы отрывного календаря, осенние листья и даже денежные купюры. Я намеренно никогда не просматривал сразу все книги, чтобы вот так однажды приехав, получить весточку от отца. Достаю одну из книг и нахожу стих, написанный на бумажной салфетке.
В самом тёмном углу комнаты шкаф, внутри, на вешалке военный китель. Теперь это просто футляр без содержания.
Память нажала на play и внутри меня стали мелькать кадры из детства словно заработал диапроектор.

Иногда людям требуется слишком много времени чтобы найти дорогу друг к другу, но оно того стоит.

Прошлое стерто. Прошлого больше нет.
Напиши свой новый автопортрет
черным углём и пеплом мостов, что давно отболели или сгорели…
Держи ластик, сотри все свои изъяны.
И не ори от боли как пьяный, молча терпи.
Сейчас вылетит птичка, где же твоя улыбка, кретин?
В этом мире ценят лишь глянцевые обложки, даже когда на душе без наркоза скребутся кошки — плевать…
Душа — простой реквизит, ну что с нее взять?
Улыбнись, досчитай до ста и иди, твою мать.

Одна нота, прозвучавшая фальшиво, способна стереть в порошок красивую маску на лице человека.

Мы платим очень высокую цену за то, что однажды начинаем жить наружу.

О себе: немного психопат, но это уже банальные издержки тонкой душевной организации.

Если долго блокировать сильные чувства, то в конечном итоге они заблокируют тебя в собственной грудной клетке.

Его глаза открылись. Мёртвую тишину стерильной палаты сложно назвать исцеляющей. И несмотря на то, что здесь людей возвращают к жизни, выдергивая из вечно голодных и хищных лап смерти, жизнью здесь совсем не пахнет. Сосредоточенно изучая потрескавшийся потолок, он ощущал себя вырванным с корнем деревом, которое оставили погибать на холодном снегу, так как нести дальше не представлялось возможным. Бесцветность и вакуум окружающей обстановки отравляли сознание, но в больничной системе ценностей —…
… показать весь текст …

Солнечные лучи не ищут лучший/выгодный ракурс для своего падения… Солнце не делит горизонт на правых и виноватых. Солнце просто светит и просто греет.
Аналогично с людьми, в которых есть настоящий/искренний свет.

Вечерний Питер заслуживает особого внимания. Это время, когда город бережно окутывает всё вокруг серым покрывалом тумана, постепенно убавляет громкость городского шума и зажигает многоцветные фонари. Питер умеет создавать уют так, что ты не чувствуешь себя совсем чужим и посторонним на его широких проспектах. Изредка тишину нарушают голоса чаек и сигналы проезжающих мимо автомобилей. Светлячки фар медленно тянутся по проспектам. Музыкальные композиции, доносящиеся из автомобилей, быстро сменяютс…
… показать весь текст …

Этот мир полон нелюбленных людей.

Временами мы мечтатели…
Временами философы…
Временами разочарованы…
Временами плывём по течению…
Временами предаём собственное сердце…
Временами решительно движемся к своей звезде…
Временами меняем вектор…

Смена состояний — это нормально.
[…]
Если случилось зависнуть где-то в своей депрессии, то преврати ее во что-нибудь стоящее.

Постоянная подпитка самообманом делает человека уязвимым.

Люди разучились словами выражать печаль и тоску. Хорошо, что у нас есть есть музыка, которая способна заполнить наше молчание.

У розовых очков нет диоптрий. Корректировать картину мира и вывешивать предупреждающие знаки — бесполезно, пока человек их сам не снимет.

В запредельной близости или всё или ничего — я думаю так. Без дна. И нет ничего больнее, чем застрять где-то между…

Любимые руки наполняют особенной музыкой.