Изначальней всего остального- любовь,
В песни юности первое слово- любовь.
О, несведущий в мире любви горемыка,
Знай, что всей нашей жизни основа- любовь!

Стою у входа я в мечеть-
Час поздний и глухой,
Не в жажде чуда я и не с мольбой.
Когда-то коврик я стянул отсюда-
истерся он — хочу стянуть другой.

Все пройдет — и надежды зерно не взойдет,
Все, что ты накопил, ни за грош пропадет,
Если ты не поделишься вовремя с другом —
Все твое состоянье врагу отойдет.

Лишь твоему лицу печальное сердце радо.
Кроме лица твоего — мне ничего не надо.
Образ свой вижу в тебе я, глядя в твои глаза,
Вижу в самом себе тебя я, моя отрада.

Живи, безумец… Трать, пока богат!

Недостойно — стремиться к тарелке любой,

Словно жадная муха, рискуя собой.

Лучше пусть у Хайяма ни крошки не будет,

Чем подлец его будет кормить на убой!

Сомненье, вера, пыл живых страстей-
Игра воздушных мыльных пузырей:
Тот радугой блеснул, а этот серый…
И разлетятся все! Вот жизнь людей.

Творений Ты — ваятель, почему
В них проглядел изъяны, не пойму.
Коль хороши, зачем их разбиваешь,
А если плохи, кто виной тому?
(Омар Хайям)

Ходил я много по земле, она цвела,
Но в гору, нет, увы не шли мои дела.
Доволен я, что жизнь, хотя и огорчала,
Но иногда весьма приятно шла.

Светает. Гаснут поздние огни.
Зажглись надежды. Так всегда, все дни!
А свечереет — вновь зажгутся свечи,
И гаснут в сердце поздние огни.

Тому, кто овладел всех тайн великим царством,

Ни радость, ни печаль не кажутся коварством,

Поскольку и добро и зло равно пройдут,

Болезнью хочешь — будь, а хочешь — будь лекарством.

Кто мне скажет что завтра случится со мной? Буду радовать сердце усладой земной. Буду счастье искать в этом мире подлунном, Ибо все мы не вечны под вечной луной.

Добро и зло враждуют — мир в огне.
А что же небо? Небо — в стороне.
Проклятия и радостные гимны
Не долетают к синей вышине.

***
Бушуют в келиях, мечетях, церквах и синагогах
Надежда в рай войти и перед адом страх.
Лишь у того в душе, кто понял тайну мира,
Сок этих сорных трав весь высох и зачах.

Не старайся стремится к тарелке чужой, словно жирная муха рискуя собой. Лучше пусть у Хаяма ни крошки не будет, чем подлец его будет кормить на убой.

До щек её добраться — нежных роз?
Сначала в сердце тысячи заноз!

Путь любви ты избрал, надо твердо идти, Блеском глаз затопить все на этом пути! А достигнув терпеньем цели высокой Так вздохнуть чтобы вздохом миры потрясти.

Все царство мира — за стакан вина! Всю мудрость книг — за остроту вина! Все почести — за блеск и бархат винный! Всю музыку — за бульканье вина!

Здесь ристалища смерти, дорога невзгод,
Путь для тех, кто всегда лишь по вере живет.
Благородному надобно быть каландаром,
Чтоб бродягой идти без опаски вперед.

Султан! При блеске звездного огня
Ввека седлали твоего коня.
И там, где землю тронет он копытом,
Пыль золотая выбьется звеня.

Если все государства, вблизи и вдали,
Лягут, мной покоренные, в прахе, в пили —
От того я, владыка, не стану бессмертным.
Мой удел невелик: три аршина земли.