I only follow the path of my heart
In desolate desert I make my start
I follow my heart, I do my part
The path of my heart is what you chart.

Отныне горечи вселенной не стану я вкушать,
С вином пунцовым в чаше пенной не стану слез мешать.
Вино зовем мы кровью мира, мир — кровопийца наш,
Неужто кровника-убийцы нам крови не желать?

В саду планет, что круг извечный свой вращают,
Два рода смертных, знай, плоды судьбы вкушают:
Те, что познали все — и доброе и злое,
И те, что ни себя, ни дел мирских не знают.

Я научу тебя, как всем прийтись по нраву: улыбки расточай налево и направо, евреев, мусульман и христиан хвали, — и добрую себе приобретешь ты славу.

Мы умираем раз и навсегда.
Страшна не смерть, а смертная страда.
Коль этот глины ком и капля крови
Исчезнут вдруг — не велика беда.

К сиянию луны, красавицы ночной,
Добавлю я тепло, даримое свечой,
Сверканье сахара, осанку кипариса,
Журчание ручья… И выйдет облик твой.

Неразумные люди с начала веков
Вместо истины тешились радугой слов;
Хоть пришли им на помощь Иисус с Муххамедом,
Не проникли они в сокровенность основ.

Не рождается зло от добра и обратно…
Различать их нам взгляд человеческий дан!

Там, где нету морской глубины — вместо жемчуга груда камней.
Там, где нету высокой Луны — спит душа и вселенная в ней.
Знай, что пламя несчастной любви открывает и жжёт твоё сердце!
Только губы, мой друг, не криви — без неё в мире будет темней.

Рубаи

Каждый розовый, взоры ласкающий куст
Рос из праха красавиц, из розовых уст.
Каждый стебель, который мы топчем ногами,
Рос из сердца, вчера ещё полного чувств

Среди гурий прекрасных я пьян и влюблен
И вину отдаю благодарный поклон.
От оков бытия я сегодня свободен
И блажен, словно в высший чертог приглашен.

Хорошо, если платье твое без прорех.
И о хлебе насущном подумать не грех.
А всего остального и даром не надо —
Жизнь дороже богатства и почестей всех.

Нет мне единомышленника в споре,
Мой вздох — один мой собеседник в горе.
Я плачу молча. Что ж, иль покорюсь,
Иль уплыву и скроюсь в этом море.

Чье сердце не горит любовью к милой, —
Без утешенья влачит свой век унылый.
Дни проведенные без радостей любви,
Считаю тяготой ненужной и постылой.

Развеселись в плен не поймать ручья,
Зато ласкает нежная струя,
Нет в женщинах при жизни постоянства,
Зато бывает очередь твоя.

Достойней, чем весь мир возделать, заселить —
В одной душе людской печали утолить,
И лаской одного в неволю заковать,
Чем тысяче рабов свободу даровать.

Не для веселости я пью вино.
Не для распутства пить мне суждено.
Нет, все забыть! Меня, как сам ты видишь,
Пить заставляет это лишь одно.

И когда я, растоптан судьбой, не во сне — наяву,
Корни прежней надежды на жизнь навсегда оторву,
Вы из плоти Хайяма скудельный кувшин изваяйте,
Пусть я в запахе винном на миг среди вас оживу.

Вовлечь бы в тайный заговор Любовь!
Обнять весь мир, поднять к тебе Любовь,
Чтоб с высоты упавшей, мир разбился,
Чтоб из обломков лучшим встал он вновь!

Этот мастер всевышний- большой верхогляд. Он недолго мудрит, лепит нас наугад. Если мы хороши-он нас бьет и ломает. Если плохи-опять же не он виноват.