Неужто б я возвел хулу на божество! Здесь не было сердец вернее моего. Но если даже я дошел до богохульства, —
нет мусульманина! Нигде! Ни одного!

Неужто б я возвел хулу на божество! Здесь не было сердец вернее моего. Но если даже я дошел до богохульства, —
нет мусульманина! Нигде! Ни одного!

Не будет нас, а мир пребудет, как всегда. Мы не оставим в нем ни знака, ни следа. Нас прежде не было, а мир существовал, не будет нас и впредь, — и это не беда!

Хоть мудрый шариат и осудил вино,
Хоть терпкой горечью пропитано оно, —
Мне сладко с милой пить. Недаром говорится:
«Мы тянемся к тому, что нам запрещено».

Вразуми, всемогущее небо, невежд:
Где уток, где снова всех наших надежд?
Сколько пламенных душ без остатка сгорело!
Где же дым? Где же смысл? Оправдание — гдеж!

Ты, который ушел и пришел со согбенным хребтом,
Ты, чье имя забыто в мятущемся море людском,
Стал ослом, твои ногти сраслись, превратились в копыта,
Борода твоя выросла сзади и стала хвостом…

Вселенная? — Взор мимолетный мой.
Озера слез? — Все от нее одной.
Что Ад? — Ожег моей душевной муки.
И Рай! — Лишь отблеск радости земной.

О ты, чьей волей в глину помещен
Разумный дух, что после совращен
В раю был змием, — наши все грехи
Ты нам прости и нам будь прощен.

Возникла и зла и добра череда — по воле Аллаха,
За что же нам громы и пламя Суда — по воле Аллаха?

Не тверди мне, больому с похмелья: -«Не пей»
Все равно я лекарство приму, хоть убей!
Нету лучшего средства от горестей Мира —
Виноградною кровью лечусь от скорбей.