Атакующий бабочек
постепенно становится
ветром

Жизнь постепенно
вытеснив все остальное
радость, надежду, тоску, неприкаянность, боль…
достигла предела и стала уже абсолютной
абсолютной как эхо и он ее больше не чувствует
Он только о ней иногда вспоминает
в те изумительные вечера
когда-то что могло сокрушить, изничтожить
вызывает одну улыбку

Вероятно вот так улыбаются боги
атакующим небеса

ВЕСНА В КАРАКАСЕ (Из книги «ВЕТЕР»)

Весна в Каракасе… Знойное низкое небо. Круп-
ные звезды ночами и аромат сгущенного воздуха.
Еще слова — амиго, кариньё, грасиас… — проплываю-
щие мимо сознания ручейками дикого меда. И, ко-
нечно, Луис — испанка до слез, без которой не было
бы ничего — ни неба, ни звезд, ни меда…
И все это было давно. Так давно, что порою не
верится, что это было, а если и было, — со мной, а не
с кем-то другим. В сущности, так и есть, ведь мы
непрерывно другие, и нужна…
… показать весь текст …

И все-таки стоит жить
пока знаешь что где-то —
страна окруженная радугой
город построенный птичьим свистом
дом возведенный из розовых ливней
стихотворение цвета морской волны…
А рядом с тобой на щербатом столе
последняя сигарета

ВРЕМЯ (Из книги «ЕУ»)
Время — мой лучший друг. Точнее — единственный. Мы вместе идем по свету и вместе создаем дистанции — невидимых миру киллеров, никогда не забывающих о контрольном.
Дистанции убивают. Безжалостно и навсегда. Убивают всё, что можно убить, совершая великий обряд Завершения. Ибо всё, что можно убить, должно быть убито. Ибо всё, что можно забыть, должно быть забыто.
Дистанции убивают. Убивают почти всё. Всё, кроме «почти». «Почти» выживает… Оно всегда выживает вместе со всеми с…
… показать весь текст …

Он счастлив
он очень счастлив
он удивительно счастлив
почти абсолютным
так и несбывшимся счастьем

Как все, как все…

Реальность короче
мысли.
Как воздух короче
птиц.

Красотою своею, Ри… Жизнь мою длишь и длишь. Приближая меня к безупречному миру… Где плодоносная влага твоей росы… Дарит мне эхо распахнутой розы… А на протянутых в небо ладонях… До горизонта веселые дети… Рожденные из… Самых нежных твоих поцелуев… Где время всего лишь
граница между музыкой и тишиной… Где счастье безмолвствует в звёздах… И безумствует в каждой пылинке. Где ночь на губах называют любовью…
Где песням лирических трав не придется скитаться по скалам. А в нашем Соитии… Себя узнают цветы.

Тяжело,
каждое утро
просыпаясь растением,
учиться заново жить —
заново быть человеком, заново
уравновешивать космос
своим лицом

Уходи!
Неважно — откуда,
неважно — куда,
если не можешь
быть солнцем

Мое прошлое — это
огромный, счастливый,
сверкающий шар,
обтянутый смехом
девушек

Всё, что ты есть —
это то, что с тобой
не случилось

Это
именуемое жизнью
если внимательно присмотреться
всего лишь процесс заполнения слов
смыслом

Кажется — цепь
причин и событий,
на самом же деле —
летящая в сердце
ниточка жу-
равлей

Я не верю что люди умирают от болезней
Я не верю что люди умирают от бед
Я не верю что люди умирают от счастья
Я вообще не верю что они умирают
Да и как мне поверить в это
если я не верю что они живут
в каждом отдельном случае

Путь — это мостик
из тихо летающих
птиц

Иногда
в особенно мертвые дни
он приглашал к себе плачущих женщин, они
садились с ним рядом и начинали горько рыдать
и он с удовольствием
наблюдал за ними и думал:
«Какие они живые!»
А когда плач затихал
он доставал свой роскошный кнут
и хлестал им уставших женщин
но не потому что был слишком жесток
просто маэстро
очень любил жизнь

Лицо бежало по слезинке
и не могло остановиться,
а человек стоял и думал,
за что такой неумолимый
ему Господь назначил путь

Любимая, где ты?
Цветы и поэты
ищут тебя
уже целую вечность,
а ты остаешься
ветром в глазах
мальчишки

Творить на песке…
Сопротивляться нашествию хаоса…
Скитаться по свету в погоне за невозможным,
собирая осколки разбитых зеркал и судеб…
А в старости,
закончив путь
в какой-нибудь глухой провинции
в великолепном статусе
смотрителя желтого дома,
проводить вечера, объясняясь в любви
безумносмотрящим девам