Мне оставьте мою недосказанность
и метафор тонкую вязь.
Пусть иду я с глазами, завязанными,
Ничего уже не боясь.

Мне оставьте мой путь извилистый,
И кудрей тугую спираль.
Я пришла к вам или приснилась бы,
Не навязывая мораль.

Мне оставьте мои искры радости
И изящество каблуков.
Отложу я мудрость до старости —
Украшение стариков.

Я тебя никогда не выдам,
Ни единой буквы имени не пророню:
Горстью семян рассыплю по книгам —
Запятыми и точками сохраню.

Я тебя никому не выдам,
Проглочу эпиграфы и пометки «Кате».
Они растут на спине? Погляди там,
Отчего так щекотно и тесно в платье.

И однажды, весной, наверное,
Пуховик разойдется по швам с треском!
Там с изнанки взошли первые,
Как подснежники, стихи в перелесках.

Просто смотреть друг на друга, если встреча нечаянная,
в средине книги читаемой
и отыскивать свои отметинки, рубцы и зазубренки,
оставленные прошлыми соприкосновениями.
Даже те два — от топора и бензопилы «Дружба».
Натянуть на них свои паутинки и
служить тебе
тем же — основой для гобелена.
Играя цветными бликами, лужами, нитками,
ткать узоры в молчании и с закрытыми,
доверять опять
некрасивую спину, китобоями битую.
Выткать, выплесть билет на маршрут «C добрым утром, Катенька!»
и встретить без всяких там «мало ли» —
… показать весь текст …

Лебеди

Спит.
Спит и спит,
Завернувшись в снега, Сибирь.
На столе: мед, лимон, имбирь,
Чай до черного дна испит.

А чем дольше, тем сон белей.
Стружку с неба смахнет февраль:
За спиралью летит спираль,
Разворачиваясь в лебедей.

Купола светлеют впотьмах,
… показать весь текст …

иду по брусчатке
и след похож
на миллиард подошв.
тридцать пятым размером пятки
целую сплошь
каждый щербатый камень
каждой трещине «аминь»
шепчу. прош-
лого не вернёшь
не пере-
лицуешь
хоть тресни
хоть у подъезда с оркестром
хоть тихой песней.
… показать весь текст …

Когда мне стукнет пятьдесят,
Мне возраст мой давать не будут.
Подкрашена, глаза блестят,
И все еще держу фигуру.

Держу уверенно я руль
Своей машины цвета вишни.
Я не могу назад свернуть.
Зачем напрасно жечь покрышки?

Дороги серпантинный ряд
Меня ведет к годам в сединах.
А мне — всего лишь пятьдесят!
А я — всего лишь посредине!
… показать весь текст …

В локальном водопаде с края кухни
Я мыла губкой голубого цвета
Тарелки. В них подсолнухи потухли,
Наверно, потому и нету света

В шкафу — парад фарфоровых планет —
Там ряд изящных белых блюдец,
В тарелках суповых «Italian Made»
По краю благородно серебрится lucis.

Подсолнухи — кровей простых,
китайских (стыдно признаваться).
У водопада на краю «Апсны»
Луна и я садимся затмеваться.

Близоруко глядит Шапокляк,
опершись щекой на кулак,
закусив свой нательный крест
на театр протестных действ.

Она б вышла туда, во двор,
заодно покричать «вор»
и другие плохие слова
про отобранные права.

Она сжала бы кулаки,
Зубы скалила: «Дураки!»
И грозила бы: «Ух я вам,
Кукловодам и глухарям!»
… показать весь текст …

Ноябрь замедляет шаг, и терем расписной
Шуршит опавшей в октябре пожухлой хохломой.
Полёвка, хвостиком махнув, разбила фаберже,
И две лисички взяли спички возле гаражей…
— Кто в теремочке том живет?
— Уханьский махаон.
И ловит баба, как сачком, его пустым ведром.

Кукурузник

Целый день над огородом
Кружит, кружит кукурузник
И рычит совсем по-детски,
Не спугнешь таким ворон.
Я ему махну ладошкой,
Подмигну двумя глазами,
Ну и что, что он не слышит,
Как кричу ему «привет!»
Потому что кукурузник
Отломил краюшку неба
И бросает крошки счастья,
Всем, кто открывает рот!

Гжель
.
Идёшь.
Шуршат под подошвами
жухлые, скукоженные облака.
Запинаешься и — шмяк!
Шнурок развязался — банально.
Трёшь ушиб:
не больно, не больно…
.
Поднимаешь голову:
шпатель — по синему белым со свистом,
небо — в листьях
так близко, близко!
… показать весь текст …

И нет никакой «я». Муки пшеничной горсть,
воды стакан, щепотка соли — тесто.
И если неминуем страшный гость,
то пусть хотя бы в спину перекрестит.

Нет никакого «ты». Лирический герой —
блик в розовой пластмассовой оправе.
Оставленный с отарой под горой
золоторунный агнец обесправен.

И нет никаких «мы». Сухое тренье шкур,
волос переплетенье, пальцев хруст — и
мокрые следы огней Обской прищур
интерпретирует как танец грусти.
… показать весь текст …

Карантинное лето 2020

Июль. Картинно-знойный полдень.
Высь в карантинно-строгих лоскутах.
Мне вымыть в тихом доме пол лень,
лень наводить порядок, лоск в углах.

Лежать в страницах лета бы закладкой,
Жевать травинку, муравья сгонять,
Смотреть, как дождевой червяк за кадкой
На свежий воздух выполз погулять.

Неспешно зреть, томиться этим зноем,
Тянуться вверх, как винограда плеть,
… показать весь текст …

Моя Ева.

Обманулась,
опять обманулась,
Моя голокожая Ева.
Едва качнулось,
Зашелестело
Листами пегими
То же древо.
От сна очнулась
Моя неодетая:
То же яблоко
Также в левой
Закатом алело,
… показать весь текст …

Подснежники.

Я тебя никогда не выдам,
Ни единой буквы имени не пророню:
Горстью семян рассыплю по книгам —
Запятыми и точками сохраню.

Я тебя никому не выдам,
Проглочу эпиграфы и пометки «Кате».
Они растут на спине? Погляди там,
Отчего так щекотно и тесно в платье.

И однажды, весной, наверное,
Пуховик разойдется по швам с треском!
… показать весь текст …

Бежать, бежать, бежать.
Если нет, то засыплет белым, белым, белым —
мелкие кусачие снежинки, чертовы белые мошки!
Они набрасываются разом,
облепляют и беззвучно сжирают мой панцирь,
в труху превращают тотемное имя.
Они настигают шершнями жгучих гудков,
стегают длиннотами осиных синкоп
вонзают отсутствие
голоса, голоса, голоса —
моих родных голосов
первобытными копьями
в сердечную мякушку.
…
… показать весь текст …

Майснег.

А черемуха не цвела,
в конце мая у нас — ее очередь.
Тополиные листья, не сгнившие за зиму с осени, —
без спроса зачатые, на заклание рожденные дочери.
забивают щербины поребриков
дочерна.

Фредди — спазм нервов и мышц,
отвязный засранец с глазами психа —
мечта пергидрольных девиц из рекламных контор,
личных секретарей, менеджериц и тех,
кто не поднимая шумихи, каждый раз,
заслышав спортивный мотор,
элегантно вставали за кофе?
Пофиг! — Фредди в распахнутом лихо пальто
орал на весь город, размахивая руками,
бежал от неё, но не далеко, а так,
чтобы успеть до наступления катастрофы.
Фредди, ты помнишь себя в старой ванной?
Там плитка сходила со стен пятнами от ожогов
под…
… показать весь текст …

Я помню весь наш диалог буквально поминутно.

Она с хвостом, немного скована, немного недоверчива,
чуть больше, чем хотела, взвинчена, но она — здесь
и, значит, будет разговор.

О должностях, о долге, силе, воле, о расставании, о боли, о счастье материнства, о страхах, горечи утраты красоты,
о том, что если слёзы,
это просто ветер,
и волосы, послушные, летят…

и пальцы, разъятые,
находят поручень балконный
и спинку стула, чтоб вцепиться, цепочку тонкую на шее
… показать весь текст …

Восхождение.
моей маме

Я стою на пригорке —
на самой высокой горе.
Мои ноги по колено в сугробе,
штаны задрались, и снег обжигает худые лодыжки.
Моя куртка черна, только вот изнутри
ткань «гусиная лапка» прочерком, тонким дефисом
-то, -либо, -нибудь —
вот с этим, последним, надо быть пристальней.

Я смотрю в эту плотную, яичную белизну.
Сверху, снизу, вокруг она вьётся
… показать весь текст …