Бежать, бежать, бежать.
Если нет, то засыплет белым, белым, белым —
мелкие кусачие снежинки, чертовы белые мошки!
Они набрасываются разом,
облепляют и беззвучно сжирают мой панцирь,
в труху превращают тотемное имя.
Они настигают шершнями жгучих гудков,
стегают длиннотами осиных синкоп
вонзают отсутствие
голоса, голоса, голоса —
моих родных голосов
первобытными копьями
в сердечную мякушку.
…
Надо ползти, шагать, улепётывать
от накрывающей белизны,
растворяющей белизны
мои яркие пятна, боа, канареичьи песенки
до спасительной синевы
старого растрепанного фотоальбома
с вклеенными туда фотокарточками:
мама, два пупса — двойнята и я,
не знающие пока
клыков саблезубого папы.