Сашу наградила горбом «проклятая любовь», как говорила бабушка.
Мальчик был зачат силой, без согласия матери и родился он случайно. Врачи, сделав аборт маме, вычистили его близнеца — братика. А его не увидели. Маленьким он был ещё в утробе матери и маленьким остался, прожив на земле двадцать лет. Но судьбе было этого мало, и она наградила его для «полного счастья» горбом.

Мама замуж так и не вышла и всю любовь отдала сыну. Но разве это была любовь… Ночью, кода Саша делал вид, что спит, мама про…
… показать весь текст …

Я клоун. Больничный клоун. Мое царство не шапито с манежами, а палаты с койками. И у меня не зрители, только пациенты.
Меня учили — если нет у тебя трюков, которыми ты всегда вызываешь улыбку, выполняя их без эмоций на лице, улыбайся сам. Улыбайся, клоун, улыбайся. Улыбка — твой инструмент. В моём арсенале есть несколько трюков, фокусов и розыгрышей, которые я могу проделывать с poker face*, но мне нравится улыбаться. Улыбаясь, я чувствую, как невидимые нити протягиваются от кончиков моих нарис…
… показать весь текст …

У неё нет ног. Но есть он. Она просыпается с улыбкой, разговаривает с улыбкой, жалуется на боль с улыбкой. Он ухаживает за ней с суровой отрешённостью. Ни одна сестра не дотрагивается, кроме как поставить укол или сменить капельницу. Всё сам. И большинство улыбок достаётся ему. А в свободные минуты он сидит с ней рядом и гладит её руку с синеющим на предплечье лагерным номером.
На перекуре (тогда ещё можно было курить на лестнице между больничными этажами) я неумело сочувствую ему:
- Тяжело тебе с ней.
- Мне с ней хорошо, — и в порядке вежливости, — а ты откуда?
- Из Днепропетровска.
- А-а, был я там в сорок втором.
- Что, там с ней и познакомился?
- Нет, с ней позже. В сорок пятом. В Трансильвании.
- А в сорок втором, в Днепропетровске как цел остался? Там же были немцы!
- Ну да, немцы. И венгры. Я был капралом в венгерской дивизии.
Молчим. Курим.

* Кен, йес, ё — «да» на иврите, английском и идише. На украинском «да» — «так». Но вполне приемлемо и «да».