Непривычно: сирень поседела.
В понедельник лиловой была.
Что за скорбь эти гроздья задела? -
нынче глянул: сирень-то бела.
И не ведаю - тайна какая
за такой переменой куста:
нечувствительность общелюдская
или просто моя слепота?
Куст сирени. Душа — на закланье.
Неудавшейся жизни виток.
Загадавши, как в детстве, желанье,
съем пятилепестковый цветок.

Пресыщены влагой сирени лиловые грозди,
а солнце и вправду — бывает? ласкает? печёт?
торопится Ной, забивая последние гвозди,
а надо ли знать, что включили обратный отсчёт?
Смешливы, теплы — отдаваясь идее и страсти —
как Бог направлял, — тем и жили - в чём наша вина?
совсем не янтарь, а осколки остывшего счастья
потомкам к ногам для чего-то выносит волна.

* * *

За серединой осени — тепло.
Не по декабрь ли растянулось лето?
Случайно так с погодой повезло? -
широтно изменяется планета.
Крещенские морозы не придут,
а тополя распустятся в апреле.
Крутые аномалии грядут.
Неужто буром центр Земли задели?
Прогресс, не только доброе верша,
ведёт, толкает, никогда не каясь.
А я по листьям палым не спеша,
иду счастливый, глупо улыбаясь.

* * *
. каждый день убывает луна,
что луна? — и надежды, и силы.
Кое-что ещё остро и мило,
но всё чаще нужна тишина.
Озирая сосновую местность,
птиц приветствуешь легким кивком
и глотаешь, что в горле комком —
не молчание, а бессловесность.
Как положено, Боже ты мой —
листья падают неторопливо,
осязание точки отрыва,
полуправда юдоли земной.

Опять враньё! —  а я изображаю
слепого и глухого — дурака.
/ Ружьишко есть — но всё не заряжаю /
Такая развесёлая тоска.
Не врёт огонь, не врут вода и камень.
А люди — девять врут из десяти,
и что людскими сделано руками —
еда фальшива, песни и пути.
Уютный звон вагонного стакана.
И сон ли это или наяву?
Я сам смертельно заражён обманом —

* * *
Постой у храма. Лоб перекрести.
Но промолчи, чем сердце нынче дышит:
здоровья на неделю наскрести,
чтобы успеть ещё капель услышать.
А если хватит на недели две,
то к вербе можно будет прикоснуться,
и птицам поклониться в синеве,
и деду в новой луже улыбнуться.

…шумите, скверы и аллеи —
роскошный ветер налетел,
поцарствуй, август.
Не жалею
ни прошлых чувств, ни прошлых дел,
ещё потешусь этим гулом,
прохладным солнцем, синевой,
пока — пылинка — не смахнуло
с планеты, с ритма, с мостовой.

Лишь с Богом в сердце,
налегке,
вдохнув до боли гула, света —
в многоколонном сосняке,
где дух живицы перегретой,
где во вселенную портал,
где вечно занятые птицы,
где, что родился, жил, пропал —
совсем никак не отразится.
Но суть и сладость бытия —
и осязаемы и внятны.
А безымянная струя,
смеясь, петляет многократно.
Судьба, ты прощена сейчас —
… показать весь текст …

* * *
… всё бегом, бегом — и вдруг затишье.
Осмотреться: что это я? где?
упорхнула суть летучей мышью.
Седина сплошная в бороде.
Где ты, незамеченное чудо?
Как ты, пощаженное ребро?
Толку от осанн и пересудов,
разве жизнь поставить на зеро?
Ни звонков, ни слов, ни строк не надо,
как-нибудь — пускай вокруг ни зги —
по благословенью снегопада,
по подсказке матушки — тайги.
Книги, опыт — сбоку и припёку,
… показать весь текст …

Розы выкосил суховей.
Где-то между игрой и былью
на задворках судьбы твоей -
жив — не жив? — покрываюсь пылью.
Метроном ли, сердечный стук?
Дрёмой, светом прикрыло вежды?
.На прищепках «"авось», «а вдруг» -
белый — белый лоскут надежды.

Тонет вечер во влаге, истоме.
Завтра счастье нагрянуть должно, —
просто ветка черёмухи в доме,
просто воздух - не воздух - вино.
Всё, как в юности - ярко, возможно.
Не обманет судьба, не сподлит.
Снова первый громок осторожный
улыбаться и верить велит.
И - «весна без конца и без краю"*
И звонарь так азартно звонит.
Мы — бессмертны, родная, - я знаю.
Нас черёмуха эта хранит.

.вот и нет багрового пятна:
вихрь рябину ощипал умело.
И скамья под ней теперь видна.
Нет листвы, и тайна улетела.
Чудо разменялось на гроши?
Всё природной поступи послушно? -
но без недосказанности - скучно:
пульс слабей? молитва без души?

Тихий дождь стучится.
Сумерки. Вдвоём.
Хорошо молчится
сразу обо всём:
о страстях-напастях,
о годах, делах,
о науке счастья,
о тенях в углах.
Дождь идти устанет.
Звёзды тьму пронзят.
Солнце утром встанет.
Внуки позвонят.

… солнце, птицы, листопад,
прикоснулось бабье лето,
чудом, музыкой чреват
этот час тоски и света,
только сердцу своему
верь до крайнего мгновенья,
только эту кутерьму
разгадай как откровенье,
слушай, трогай, вдаль смотри,
принимая, понимая,
и молитву сотвори,
и шагни с земного края.

* * *
… и что понятнее и проще ?-
полно для радости причин:
июльский гул сосновой рощи,
волшба сентябрьская осин.
Всё прочее — шероховатость,
случайность, гвоздик в башмаке,
а чья-то правда, чья-то святость-
как белый парус вдалеке.
Ведёт надежда-паутинка.
Везде во всём собою будь,
гляди: влилась твоя тропинка
в такой уютный Млечный путь.

.отменились звонки, есть предчувствие снега.
Затяжного дождя ворожба, шепоток.
Помню «альфа» была, а теперь вот «омега»,
и уже ощутимый едва кровоток.
Что — то зонтик всё ходит по контуру сквера —
и ко мне не зайдёт, и к себе не зовёт?
Ты ещё не прошла, драгоценная эра,
где томит и болит, и надежда живёт?
По стеклу ручейком — влага-жизнь, влага-время.
Что - вздремнулось, Создатель, опять - за пультом?
А посажено ли, обронилось ли семя —
не потоп, не потоп — шорох нивы потом.

Разом обнажился березняк,
а салют рябины стал объёмным,
в душу забежал лесной сквозняк,
и вхдохнулось весело, бездомно.
Здравствуй, божья правда чистых дней,
здравствуй, родниковое дыханье.
Счастье ближе, истина видней,
превратилось в музыку страданье.
До внезапной ели за холмом,
до реки притихшей,
загустевшей —
снова мир по-детски не знаком,
сладок краткий дождик налетевший.
Клин неспешный взрезал небосвод,
… показать весь текст …

* * *
Как же разморило солнце это! -
после долгой беспощадной стужи.
Не природа, а душа согрета.
Что за праздник — на дороге лужи!
Где-то тайно лопаются льдины,
Нынче запуск добрых изменений.
Ай, да песня — посвист воробьиный!
Глыба с крыши — первый вздох весенний.
Рецидивы? — повидали, знаем.
Но — шажок.
Ещё.
Неотвратимо.
Миг мембраны — тонок, проницаем.
… показать весь текст …

Насквозь прозрачен парк — загадочность пропала.
Неинтересно жить без домысла, мечты.
И на тропинке лист - тот самый, пятипалый —
приклеился к земле? не помнит высоты?
Прохлада октября. И вправду, так уныло? -
и не взлететь листу, и мне не полюбить?
Да, счастье не навек - пригрело, погостило —
и - с ветром в никуда.
Не ждать?
Но — не забыть.

Празднуй, гроза, в середину июня врываясь,
в улицах, парках промокших искря и гремя,
небо кроя, раскаляясь — и — не истощаясь,
эхом судьбы, обновленьем и зовом томя…
Держат заботы, а то бы с балкона — и в ливень,
в этот безумный, разумный, прицельный огонь:
пить запредельность и стать всех живущих счастливей,
и на повозке Ильи отпечатать ладонь.
Дай, возносясь, наслаждаясь ликующей влагой,
купы сирени дыханьем и кожей ласкать,
и — между делом всё это швырнув на бумагу, —
молнию, в сердце вошедшую, не отпускать…