Цветущее многоголосье сада,
Где лилия и роза и пион
Дрожат, друг друга обжигая взглядом,
Распространяя ароматов звон.
Им тяжело молчать в соседстве близком,
И словно древний вавилонский гам,
На греческом, французском и английском
Молитвы спорят с бранью пополам.
Как будто безразличен к разговору,
Решая строго, чей настал черёд,
Заставив замолчать растений ссору,
Садовник по тропинке в сад войдёт.
Он помнит, чем оплачено на свете,
Цветенье, как его ни назови,
… показать весь текст …

Вслушайся, всё смолкло, воздух свеж,
Ветер притворяется листвою,
Словно пройден времени рубеж,
Так пугавший прежде нас с тобою.
Сколько было странной кутерьмы,
Жуткого и нового на свете!
Нам казалось, дети — это мы,
Даже, если рядом наши дети.
Свет ложится в комнате пустой,
Как мазок на холст, от страха белый,
Ничего не жди, побудь со мной,
Просто так и ничего не делай.
Посмотри, как свежая вода
С неба льётся в земляные пасти…
… показать весь текст …

Возьму ли крылья зари и переселюсь на край моря, —
и там рука Твоя поведет меня, и удержит меня десница Твоя
(Пс.138: 9−10).

Его напрасно долго я просил
Прийти, и тяготился тишиною,
Бессмысленно и громко голосил,
Пока не понял: Он всегда со мною.

В нечаянно удавшейся строке,
В грохочущем полуночном вагоне,
Во мгле лесной, в сверкающей реке,
В доверчиво протянутой ладони.
… показать весь текст …

Я люблю бесполезные вещи:
Гул ночной в водосточной трубе,
Кривозубые, ржавые клещи,
Голос птицы на чёрном столбе.

Пыль колючую, след самолёта,
Оставляемый в небе дневном,
В этом есть невозможное что-то,
Что однажды окажется сном.

Успокойся, даю тебе слово,
Что растают тревога и страх,
А песок просыпается снова
В перевевёрнутых кем-то часах.

Нам говорили, что будет совсем не страшно,
Увещевали: — Остынь, потерпи, пройдёт.
Гена оскаленный давится Чебурашкой,
И всё равно жуёт.

Нам говорили: — Я знал его, да чего там…
Он безобиден, овечья совсем душа!
Карлсон добрейший становится вертолётом,
Целится в малыша.

Пыль и стекло на зубах вместо сладкой ваты,
Вместо скакалки в ладони шипит змея…
-Предупреждали! Да сами вы виноваты!
— Сами? И он? И я?

Настанет день, для нас, воскресших
Вдруг истончится толща лет,
И всех, с земною тьмой не смешан,
Врасплох застанет яркий свет.
Происхождение, обычай,
Заслуги жалкие смешны,
Ведь наши тысячи различий
Сиянью будут не важны.
И абсолютно бесполезно
Скрывать сомнение и злость,
Всё свету ясно, всё известно,
Он видит каждого насквозь.
Я не узнаю лиц соседних,
Своей мечтой к Нему гоним,
… показать весь текст …

***

Закончив черновик Адама, Господь поэму сотворил,
Потратил Он немало сил, чтоб из ребра возникла дама,
Эдемский замысел храня, я знаю: даже на погосте —
Прообраз твой изгибом кости в груди навеки у меня.

Метель над полуночным лесом бредит,
В горбах сугробов прячется дорога,
Но лоси, лисы, зайцы и медведи
Спешат на крик родившегося Бога.

Пока звезда на небе не погасла,
И стайка феи и фавн хотят со всеми
Скорее заглянуть в простые ясли
В неведомом, далёком Вифлееме.

А где-то там в соломенном покое
Лежит младенец вечность и мгновенье
И каждого касается рукою
И согревает мир прикосновеньем.

Я отречься хотел от многих,
Я забыл, какова цена…
Позабытым, воскресшим в Боге
Возвращаются имена.

И борясь с бесконечной дрожью,
Я во мраке иду сквозь дым,
Призывая в слезах, как Божье,
Имя каждого, кто любим.

…in radiant caress a miracle we see…
George Herbert.
… мы видим чудо в ласке лучезарной…
Джордж Герберт.

Учим вслух любовные стихи,
Потому что никого не любим,
На земле мы крошечные люди,
Только с неба слишком велики.

Смотрим в лица и не видим глаз,
Говорим и слов не понимаем,
За сиянье чуда принимаем
Нежность, исходящую от нас.

***

Как не хочется, думать, Господи,
Застревая в пустых «Зачем?»
Все вокруг непременно взрослые…
Я играю, дышу и ем.
А они с мировой серьёзностью
Повторяют: «Возьмись за ум».
Так не хочется думать, Господи!
Постоянный беззвучный шум.
Не смолкает пустое пение,
Но в стеснительной тишине
Голос медленный, как прозрение,
Приглашает: «Приди ко мне…»

Стоят в прохладной мгле деревья кучно
И листья отливают синевой,
Лес неподвижный молится беззвучно,
От боли ограждая нас с тобой.

Молчанием прозрачный воздух дышит,
Но рябью потревожена вода,
Как будто ветер, просыпаясь, пишет
Роман в тетради старого пруда.

Июльская глава почти готова,
Я в такт строке губами шевелю,
Но зрению не разобрать ни слова,
Ни буквы, кроме круглого «Люблю».

Проснись, смеётся музыка повсюду,
Как будто целый мир сошёл с ума,
Жизнь победила, робко сдавшись чуду,
Её сиянью подчинилась тьма.

И листья шепчут ей на ветви гибкой,
И к небесам стрелой стремится ель,
Любая ветвь отныне стала скрипкой,
А каждый ствол теперь — виолончель.

Послушай, как мелодия ликует,
Восторженной гармонии полна,
И всё её дыханье существует…
Но ты ответишь: «Это тишина…»

Здравствуй, синтаксис осени из запятых дождей,
Многоточий снежинок и долгих тире ветров,
Я на улицах вечером редко встречал людей,
Я ужасно устал, а во всём остальном здоров.

И поэтому силы дышать нахожу едва,
Но расставлены мелочи в комнате по местам,
Облаками бесцветными стали мои слова,
Перепуганным паром взлетавшие изо рта.

Лишь недавно я начал законы твои учить,
Уходящая осень. Мне воли недостаёт,
Кто-то сверху по крыше в сплошной темноте стучит,
Как по клавишам старой печатной машинки бьёт.

Мне приснился город полный света,
Где у самой северной стены
Куст зелёный продает билеты
На троллейбус первый до весны.

Я шагаю по стеклянным лужам,
В полинялых джинсах босиком
Пьян, как бог, хронически простужен
И владею птичьим языком,
И не помню над собою власти
Кроме негасимого огня,
Горсть монет, некупленное счастье
Чуть звенит в нагрудном у меня.
… показать весь текст …

Прошу, не стыдись и не бойся прийти ко мне,
Ведь я понимаю молчание, как язык,
Каким бы ты ни был, и тонущий в белизне
Доверчивый лист и разорванный черновик.
Все боли твои нестерпимые разрешу,
И станешь огнём ты, что ярче любого дня,
В тебе всё живое воздвигну и воскрешу,
Ты просто попробуй, хоть раз позови меня.
Но ты глубоко затаился в себе самом,
И голосу этому страшно тебе внимать,
Дороже небесного пламени — крепкий дом,
И клетку знакомую больно теперь ломать.

Приходит осень — акварельный сон,
Картавый ветер лиственную стаю
Куда-то гонит, холоден, силён,
Прозрачная она, не золотая.

Прибитая дождём седая пыль
Замесом вязкой грязи станет скоро,
И маленького дерева костыль
Калеку ждёт у тощего забора.

В сиянье дня вода меняет вид,
Рябина, словно от стыда, краснеет,
И ничего, о чём земля молчит,
Немое небо прошептать не смеет.
… показать весь текст …

Знаешь ты, не каждый нищий ангел,
Только, видишь, каждый ангел — нищий,
Взглядами случайными растравлен,
Своего он на земле не ищет.
Тот, кто может вдруг по воле Божьей
Сделать так, чтоб звёзды перестали,
Смотрит, как старик, сосед, прохожий
Смесью странной счастья и печали.
И как будто рядовой, за службу
Просит он огня, вина и хлеба,
Потому что большего не нужно,
Если за спиною держишь небо.

Сшей меня из лоскутков
Непослушной нервной ткани,
Дай мне новое дыханье,
Разомкни концы оков.

Есть звучанье в тишине,
Есть движение в покое,
Проведи меня рекою
По разрушенной стене.

Остальное — глубина,
Недописанного неба,
Крошки табака и хлеба,
Борщевик и белена.

***

Отец, я говорю с тобою
Сквозь жгучий страх,
И кровь моя сильней прибоя
Гудит в ушах.
Как травлю вынести и муку,
Провал в ничто?
Протянет кто упавшим руку?
Поможет кто?
Расшиты серебром одежды, —
Глаза пусты,
Нет, Всеблагой, у них надежды, —
Есть только Ты.
… показать весь текст …