Твоя жасминовая сушь перетекает с губ на губы…
Несут ветра с твоих пустынь непромокаемый песок,
Я напою тебя из луж, чтоб не казался голос грубым,
Пусть твой огонь давно остыл, пусть твой язык давно отсох.
Я напою тебя из луж — так не похожих на копытца,
Так не похожих на следы звериных или птичьих лап.
Не говори мне, что не дюж, ни-человек-ни-зверь-ни-птица —
Отродье дьявольской воды, не поимевшее числа.
Твоя жасминовая сушь перетечет от пасти к пасти,
И забормочешь, как в бреду: «Твоя вода — твоя вина»
И будет много прочих душ искать жасминовое счастье
В пустынях райских и в саду.
И не спасется ни одна.

Лежишь в траве, изнеженной теплом,
И замечаешь, — небо чище с краю,
Где голубое зеркало крылом
Старательная птица протирает,
Чтоб видеть отражение своё.
А ты приподнимаешься и слышишь,
Что птица отраженная поёт,
Не громче настоящей и не тише.
Как на огонь, летишь на песню ту,
Но исчезают зеркало и птица…
А небо отражает пустоту.
И тонешь в ней.
И не за что схватиться.

Открой окно,
впусти снега
в пространство комнаты —
погреться.
Неравномерно бьётся сердце
О стен кирпичных берега,
Дыханье катится рекой —
за те последние пределы,
где монотонно
кто-то в белом
за вечный молит упокой.
Кого?
За чей?
Ты знаешь, да?
… показать весь текст …

Отпрыск солнца, стриженый мальчик рыжий,
Взял на кухне спички, сбежал из дома.
Отражением в луже я его часто вижу,
Каждый раз он выглядит по-другому.

При любых значениях переменной,
При любом неравенстве дня и ночи
Нервный папа носится по вселенной,
Ищет сына. Что этот мальчик хочет?

Поджигает скомканный свой кораблик,
Опускает в лужу… Приходит ветер.
Что тут скажешь? — крибле?
А может, крабле?
… показать весь текст …

Ты возвратился сам не свой
С давно забытой перестрелки,
Шагая против часовой
Сто лет не двигавшейся стрелки.
Ты возвратился, чтобы сметь,
Чтобы ослушаться приказа.
А под ногой пружинит смерть
Травой, не кошенной ни разу.
Она забрызгана росой,
Она нежна и безупречна.
Простоволосый и босой,
Упрямо прешь траве навстречу,
И не дрожит твоя рука,
Когда в глаза ей смотришь хмуро…
… показать весь текст …

Лисичка — восковый зверёк,
Дотронулся, и стала мягкой.
А ты дотронулся, не так ли?
Ах, это вовсе не упрёк.
Лисичка — маленький, но зверь,
Звереющий в твоих объятьях.
Ах, запереть бы эту дверь,
В которую выходит счастье.
Вот лужица и шерсти клок.
Я стать хотела настоящей,
Но трогал ты меня всё чаще.
Растаял восковый зверёк.

Застань меня такую же. Застынь.
Заставь сказать, но так, чтоб это слово
Не полегло в пески моих пустынь
Поверх всего пока ещё живого.
Чтоб это слово было не «увы»
С таким ошеломительным подтекстом,
Как будто и не сеяли травы
Ветра твои — на это свято место,
Где я ещё такая же. Но ты Замнешься нерешительно у входа.
Смолчу. И не потерпит пустоты
Твоя нетерпеливая природа.

И море уходит…
Как странно — уходит море.
Тебе остаётся берег,
И мне остаётся берег —
Две плоскости параллельных.
И море уходит…
Вода не умеет плакать.
Мы раньше умели верить,
Когда-то умели верить,
И даже любить умели —
Мы оба любили море.
Но море уходит…
Ласкает прощальным взглядом
Песок на твоей ладони,
… показать весь текст …

Глаза проглядишь, только будет ли в этом толк —
Увидишь ли что-то кроме вина и крови?
Тот голос, тот самый голос давно умолк,
Тот ветер, тот самый ветер — с дорогой вровень.

И даль твоя бесконечна, но суть не в ней —
Не в том, что нельзя уйти и нельзя остаться.
Ты по миру пустишь лучших своих коней,
Приученных к самой долгой из левитаций.

Ущербы твои, уроны — кому считать?
Кому собирать упавшие в воду перья?
У белой твоей вороны кукушка мать,
Синица сестра и любимый похож на зверя.
… показать весь текст …

По восходящей — вслух…
По нисходящей — в срок —
Кораблик мой плывёт
За тридевять земель,
Где берег — карамель
Да сахарный песок.

Там васильковый луг,
Там травы — малахит.
Там девочка бежит
По берегу …
Собак
По следу не пускай, —
… показать весь текст …

Там — у земли на голом животе,
Где по воде кругами ходит море,
Я заблудилась в темном коридоре,
Где сто дверей, и все — не те, не т. е.
Их заперли на крепкие замки,
Зачем и кто — мне знать не интересно.
Мой мир по мановению руки
Упрямо не становится на место.
Он пропускает музыку сквозь свет,
Ведёт по нервам жизни тонкий лучик.
И, открывая двери, слышит:
— Нет!
Не выпускай.
Отсюда слышно лучше.

Жара, чуть муторно в груди,
Но лезу вверх неторопливо,
Прохлада белого налива —
В руке…
— Смотри не упади!
— Не бойся, мам! Ты видишь? — птица.
Я — птица!..

Смутно, как во сне,
Осознаю: не повторится.
Мгновение не повторится,
Но будет жить и будет длиться.

И не закончится во мне.

Люди остаются на местах —
В розовых двенадцати кустах —
Там, где им и весело, и славно.
Людям нет ни края, ни конца.
Не зовите чёрного жнеца,
Белого не стоит и подавно.

Люди помышляют о простом —
О пчеле, жужжащей над кустом.
Тешатся подковами над дверью.
Спят, упившись, прямо на столе,
Вымазаны в мёде и смоле,
Избранные вываляны в перьях.
… показать весь текст …

Выспели на полях
Кудри малютки-принца…
Знаешь, моя земля
Снова пошла на принцип:
Сверху посмотришь — лес,
Корни подроешь — бездна…
Спорим? — на интерес, —
Ждать тебя бесполезно.
Да, ты не обещал,
Я возражаю, что ли?
Просто чуток устал
Шляться на это поле.

Дети играют. Сложно сказать во что.
Мячик — в реке, но Таня о нём не плачет.
Мама ей купит вечером новый мячик.
Будет он лучше прежнего. Раз во сто.
Где ж этот мальчик, прыгнувший за мячом?
Нового парня мама купить не сможет.
Таня взрослеет. Таня меняет кожу.
Дети играют. Правила ни при чем.
В летнее небо целятся поезда
Из нарезного маленького вокзала.
Таня уедет. Сложно сказать куда.
Знала бы мама, что бы она сказала?

О, страстный мой, какого дьявола
Вы снова мой прервали сон?
Смешней возни под одеялами,
Пожалуй, мой игривый тон…
О, ненавистный! — не забавно ли,
Что я под Вами, и без сил
Кричать, молчать?.. А в окнах — славная
Луна, как будто апельсин,
Уже очищена от кожицы…
На дольки, сладкую — и в рот.
А после — звёздам корчить рожицы! -
Зачем?.. — Да дьявол разберёт!

На плоскости моей зима
Жила — в трёхмерном измереньи,
И в ней отсутствовало время,
И в ней присутствовала тьма.
А в этой темени слепой
Терялись все ориентиры, —
Существованием вне мира
Определялся мой покой.
Но вытекал из глаз слезой
День, доведённый до абсурда,
Как нервный срыв, терзало утро,
И вечер ранил тишиной,
Ночь монотонные псалмы
Бубнила — до изнеможенья.
… показать весь текст …

Сосчитай меня вслух
По одной, по четыре, по шесть.
Я лечу твоих слуг,
Говорящих, что нет меня здесь,
От привычки дурной
То и дело ходить по стене
У меня за спиной,
Что обычно не нравится мне.
Я кормлю твоих жен
И скотину твою, и детей.
Ты всегда окружен
Неустанной заботой моей.
Ты не слеп и не глух,
По четыре, по шесть, по одной
… показать весь текст …

У небесного зверя черного цвета шерсть,
Ярче полной луны под шерстью сияет кожа.
Если я приближаюсь, зверь меня хочет съесть.
Мы с ним чем-то похожи.
Я в глазах у него могла бы совсем пропасть,
Мне по нраву его изящность и тонкокостность.
Между острых клыков — когда открывает пасть —
Мне мерещится космос.
Что я в нём потеряю? Что я взамен найду,
Если буду вот так полжизни в него смотреться?
Я прошу его только с неба достать звезду…
Он приносит мне сердце.
Что за сердце у зверя? Жадный осколок льда.
Сколько жизни возьмёт у той, кто его коснётся?
… показать весь текст …

Как продержаться, дожить до последнего вдоха?
Вдоха и выдоха… Разве дышать — это плохо?
Плохо закончится, вряд ли начнётся сначала…
Нас, как детей в колыбели, зима укачала.
Мальчик проснулся? Я чувствую — нет его рядом.
Не тормошите меня, я прошу вас, — не надо!
Пусть мне приснится, хотя бы приснится, хотя бы Кожа его с оглушающим запахом яблок.
Яблоки детям, наверное, очень полезны.
Тайнам причастие — что-нибудь вроде болезни —
Где-нибудь возле безумия… время застыло…
Он уже больше не будет дышать мне в затылок.