Старею. Морщины ползут по лицу не спеша.
Не пишется. Не говорится. Устала душа.
И только любовь, принесённая вечной весной —
Со мной навсегда. Я кричала бы небу: «Постой!»

Но небо уходит. Уходит в иные края.
В моей стороне засыпают под грузом вранья.
Так сладко тому, кто враньё не считает грехом.
Бессонницей маюсь. Из памяти лица врагов

Смываются болью. Иначе — на сердце клеймо.
А сердце — оно для любви. Для печали немой.
Не пишется. Лучше б не слышалось. Но голоса
Всё громче. И кто-то вокруг…
… показать весь текст …

Одиночество — это петля из прозрачного шёлка,
Это меч самурая — заточенный, но не для битвы.
Одиночество — это когда убивает молитва,
Вместо неба с насмешкой глядит ядовитая щёлка.
И приспущены флаги, и больше не стыдно сдаваться,
И стихи не приносят уже облегчения сердцу,
Мне должно бы, наверное, просто чего-то хотеться.
Но не хочется даже покоя — тем паче, оваций…
Одиночество — форма любви к воспалённому миру.
Соблюдая дистанцию, мы подбираемся ближе…
А любители сладкого что-то настойчиво лижу…
… показать весь текст …

Обнимаю тебя покрепче —
Продолжай. Осторожность — к чёрту.
После нашей последней встречи
Все условности просто стёрты.
Наши души глядят на звёзды.
Целоваться — немного позже.
Выдыхаю искристый воздух,
Оседаю теплом на коже,
Взяты в плен запредельным чувством,
И спасение — хуже смерти.
Засыпая, боюсь очнуться
Ни на том, ни на этом свете —
Без тебя. А с тобой — хоть в пекло,
И уже никуда не денусь,
… показать весь текст …

Королева была беспробудно и горько трезва,
Как трезвы только смертники перед последней атакой,
А бескровные губы беззвучно шептали: «Не плакать…»
Он ушёл — и, конечно, её за собой не позвал.
Вспоминались турниры и войны, пиры и чума,
И роскошная спальня — холодный альков одиночки.
Этот, новый властитель похож на того — и не очень.
Но молчит с наконечником в сердце распятый шаман.
Королева могла бы отречься — хотя бы назло —
От престола, что ей опостылел давно и надолго,
Только предок с глазами у…
… показать весь текст …

Ночь. Метро в режиме метронома
Млечный Путь на станции дробит.
Я когда-то счастлив был парному
Запаху обманчивых орбит,

Где кочует время по спирали:
Пропасть — перемирие — война…
Местные используют Граали
В качестве сосудов для вина.

Память по былому правит тризны,
Мечется, как маятник, во мне.
В голове — обрывки прошлых жизней:
Там я был сильнее и умней.
… показать весь текст …

Здесь рыбы плывут головами на север,
А реки текут от восхода луны,
И в ночь с понедельника на воскресенье
Мы неизлечимо друг другом больны.

Какая досада — враги околели!
Какая отрада — не сдали свои…
Две нежных окружности белых коленей —
Печать бесконечности первой любви.

В глубоком запое и разум, и совесть,
Я думаю сердцем, а вижу душой.
Когда-нибудь мы обретём невесомость,
Но станет прочнее невидимый шов.
… показать весь текст …

Искала ответы. Листала чужие блоги:
Печали «великих» не трогали — не свои.
Друзья осаждали: кому в наши дни не плохо?
Враги ликовали, что где-то идут бои.

И город ложился в тугие объятья ночи.
И город метался в удушливом злом бреду.
А мы выбирали безумие одиночек,
Которое, верно, написано на роду.

И всё-то я знала. Давно нашептало небо,
Что было и будет. Услышали — мы одни.
Ложатся на плечи пудовые гири гнева,
И тянутся долго густые сырые дни.
… показать весь текст …

Выдох. Воздух — собачье пойло.
Не вернувшихся с поля боя
Похоронят. Волчицей вою
В безымянном сыром бору.
А писатель Василий Пупкин,
Перебравший вчера самбуки,
Вспоминает с похмелья буквы —
Новоявленный Юний Брут.

Что такого? Подкрался с тыла —
Так легко, будто сдал бутылки.
Инфантильно-брутальный дылда,
Гениальный — как все никто.
И война для него — источник
… показать весь текст …

Этот город не спит. Он уже никогда не уснёт… День и ночь сотни тысяч колёс его тело ласкают. Он не сбросит с себя проводов электрический гнёт, Но, поверженный в грязь, всем влюблённым грехи отпускает.

Этот город похож на тебя — молодой хулиган. Он с рабочей окраины родом, но «выбился в дамки» И деньгами небрежно сорит, благо, полон карман, Только втиснуться всё же не может в «буржуйские» рамки.

Он разлёгся в степи — смотрит в небо глазами витрин, Гордо тянется ввысь, отбивая любые нападки. Он …
… показать весь текст …

Ты не ищешь халявных денег
И отнюдь не «халяльных» взглядов,
И за это тебя не любят
Ни пиарщик, ни жирный тролль.
А над миром роятся тени,
Потому что им правят бл*ди,
Безобидные с виду люди,
Но с прогнившим насквозь нутром.
Над тобой не смеются боги,
Им умильна такая дерзость:
Пропускать по сто грамм с костлявой —
Вдруг, объявят второй потоп?
Ты — певец не своей эпохи,
Без поклонников в министерствах,
… показать весь текст …

Я знаю, что значит — поздно,
И поздно менять кумира
Тому, кто всю жизнь молился
Набитому животу.
Я знаю, как светят звёзды
В холодных подвалах мира,
Где запах прогорклых истин —
Как будто уже в аду.
Под звон заказных куплетов
Летят в пустоту эпохи,
И чьи-то жиреют рожи
У грязных корыт систем.
Я знаю, что мы — поэты —
Живём под крылом у Бога,
… показать весь текст …

Где впадает в депрессию речка Лыбедь,
Выгибаются спины мостов дугой,
Возвышается город бетонной глыбой,
За бессонницу смертным платя с лихвой.
Он — бессмертен. Как памятник или призрак,
Как бессмертны Владимир Ильич и Цой.
И заморских гостей на роскошной тризне
Принимает безропотно, но с ленцой.
Этот город знавал не такие пляски,
Принимал не таких «дорогих гостей»,
Златоверхий, кабацкий, святой и бл*ский,
Он сидит на системе — и вне систем.
А когда угасают глазницы спален
И система даёт милосерд…
… показать весь текст …

Моросящие сны. Добровольный домашний арест.
Коммунальный «Дом-2» — причитания брошенной дуры.
Ты остался один. Одиночество — это не крест,
Это — знамя победы над пошлой родной конъюнктурой.

Полбутылки вина. Бутерброды. Какая-то дрянь.
А вокруг — пустота. Просто так — без намёка на вечность.
Проще вызвать грозу, чем подняться — в такую-то рань…
Ты глядишь на себя, уходящего в небо по встречной.

Разгоревшись едва, к завершению движется век,
И незыблем пока установленный кем-то порядок.
Ты — всег…
… показать весь текст …

Душный сентябрь в кровавом и дымном зареве.
В тесном котле столицы — людское варево.
Счастье, что мы с тобой не родились тварями:
Лучше уж быть никем, чем не в меру всем.
Здесь единица плоти — как ноль без палочки.
Сонная Марь Иванна сидит на лавочке,
Перемывая кости соседке Галочке.
Сунула Богу свечку — и нет проблем.

Этот мирок — в агонии. Только кажется,
Будто бы в нём отыщется место каждому.
В здешних широтах небо — и то загажено,
Что говорить об улицах и лесах?
Вновь Марь Иванна бредит о с…
… показать весь текст …