Мара молчит. В упор смотрит на переливающийся всеми оттенками синего Латырь-камень.
— Ну хорошо, — она устало опускается на скамейку рядом с Азвемом. — Хорошо. Что ты предлагаешь?
— Ему там не место, — Азвем рукой указывает на Багряные врата.
— Но и там тоже, — кивок женщины в сторону Белых врат. — В Ирий его Дверник и Пилор не пропустят.
— Согласен.
— Тогда что? По Последней Дороге назад не пройдешь. В Ирий нельзя. В Пекло ты не пускаешь. Куда?
Азвем молчит и только улыбается. Мара смотрит на него изумленно. Переводит взгляд на Зеленые врата. Потом громко восклицает:
— Та, с ума сошёл?! Это же невозможно! Неправильно!
Азвем успокоительно хлопает её по руке и мягко говорит:
— Все возможно. Всё будет правильно. Нужно твоё ходатайство, — продолжает он. — Своё я уже дал. Но, как ты знаешь, одного недостаточно.
— Я то знаю. Но, возможно, ты сам запамятовал: два ходатайства — мало. Как минимум нужно три! Где еще одно возьмёшь? Чернобога позовешь? Велеса? Ярилу? Ладу? А может быть, самого Рода?
— Третье уже имеется.
Мара скептически смотрит на Азвема. Тот, не мало ни смущаясь, продолжает:
— Да, имеется. У Дмитрия Александровича есть ангел хранитель. В людском обличии.
— И кто же это? — Мара с интересом смотрит на меня.
— Это жена его — Ирина Леонидовна. Та, с которой он прожил бок о бок почти четверть века. Та, которая ежедневно молится за спасение его души. Та, которая своей добротой и любовью исправляет все прегрешения его и делает так, чтобы он сам мог и захотел их исправить.
— Что за чушь ты несёшь? Не бывает такого!
— Смотри, — Азвем взмахивает рукой, и на Латырь-камне вновь проступает изображение.
Их много.
Изображения очень быстро сменяют друг друга.
Вот Ира каждое воскресенье отстаивает долгую службу в церкви. Ставит свечки. О чём-то молится. О чём-то шепчет…
Вот Ира обзванивает по всем школам всех своих знакомых учителей, выискивая одарённых детей из неблагополучных семей. И как бы случайно их данные оказываются у меня на столе…
Вот Ира встречается с Волчиком после его неудачной попытки защититься. Убеждает его не бросать начатое. Помогает публиковать в разных печатных изданиях его статьи, исследования, труды. Потом эти издания, опять же, как бы случайно оказываются у меня на виду…
Вот Ира находит одаренную девушку Светлану, призёршу областных олимпиад по истории. И правдами и неправдами ссылаясь на меня, устраивает её в университет, отказываясь от предложенного денежного вознаграждения…
Вот Ира стучит в обшарпанную дверь общаги. Ей открывает невысокая молодая девушка с чёрной короткой прической. Юля. Они о чем-то долго говорят. Потом, обнявшись, плачут. В итоге у Юли двухкомнатная квартира. Лучшее питание. Лучшие врачи…
Вот Ира в день смерти Юли начинает процедуру по усыновлению. Поднимает все свои и мои возможные и невозможные связи…
Вот Ира опять в церкви. Одета в чёрное. Заплаканные глаза обращены вверх. В руках свеча…"
— Я думаю, этого достаточно, — говорит Азвем. — Я считаю, что это самое Главное ходатайство. Ходатайство любящей женщины. Любящей, несмотря ни на что и вопреки. Я прав?
Мара согласно кивает и хочет что-то сказать. Но я прерываю её:
— Откуда? Откуда Ира всё знает?
Азвем с удивлением смотрит на меня:
— Александра Михайловна Тихонова, ваша секретарша — лучшая подруга детства вашей жены Ирины Леонидовны Кравец в девичестве Петрушенко. А больше секретарши о личной жизни начальника знает только его водитель. Но ввиду того, что водителя у вас нет, полной информацией о вас владеет только Александра Михайловна.
Некоторое время мы все молчим. Затем Азвем произносит:
— Это идея Рода дать ему возможность переродиться. Это Род считает, что именно этот человек с его знаниями о грехе и добродетели, получивши второй шанс, сможет радикально повернуть Мир в сторону добра, правды и справедливости.
— Что ты сказал?! Идея Рода?! Род считает?! — возмущению Мары не было предела. Губы плотно сжались. Глаза сузились и, казалось, метали молнии. — Азвем! Тогда зачем был весь этот цирк с ходатайствами?! Можно было просто сказать!
— Успокойся, — мужчина обнимает её за плечи и крепко прижимает к себе. — Твоё ходатайство очень важно для Рода. И оно должно было быть беспристрастным. И если бы ты его не дала, Дмитрий отправился бы к Чернобогу.
Мара некоторое время пытается вырваться из сильных объятий Азвема. Затем понемногу успокаивается. Проводит по лицу руками и ровным голосом говорит:
— Что ж, так тому и быть.
Азвем отпускает её. Встаёт. Протягивает Маре руку. И говорит:
— Вот и славно. Вот и хорошо.
Мара принимает его руку. Поднимается. Поворачивается ко мне.
— Идем. Пора.