«…Я сидел за столом. Передо мной стояла тарелка с огромнейшим тихоокеанским омаром. Рядом — специальные щипцы, салфетки и пикантный соус. Я в предвкушении.
Дверь без стука открылась, и в мой кабинет, где я накрыл стол к обеду, вошёл православный батюшка. Он довольно молод, несколько широк в кости, длинные рыжие волосы до плеч и такая же рыжая кудрявая бородка. Одет в повседневную чёрную рясу с широкими рукавами. На груди — большой крест белого металла.
Батюшка подошел к столу, без приглашения уселся и молча уставился на меня.
Я также молча пододвинул ему тарелку с омаром.
Он улыбнулся в рыжие усы, покачал головой и сказал:
— Ну, здравствуй, Дима. Смотрю, всё так же чревоугодничаешь?
— Виталик, — я вскинул руки вверх. — О чём ты говоришь? Какое обжорство? Простая здоровая пища.
Батюшка покачал головой:
— Я не говорю про обжорство. Я говорю про чревоугодничество. Вот сегодня ты кушаешь, — он пригляделся. — Лобстер в чесночном масле. А вчера что вкушал?
— Устрицы «Рокфеллер».
— А позавчера?
— Жульен с грибами «а-ля Гасконь».
— А третьего дня?
— Семга в сливочном соусе с икрой.
— Ну, а про дальше я уже и не спрашиваю. Всё блюда заморские с выпендрежом. Простая русская еда вас уже не устраивает, Дмитрий Александрович?
— Виталик, это обычная еда, хоть и экзотическая, но не более того. Ни о каком чревоугодничестве и речи нет.
— Ну-да, ну-да, — покачал головой батюшка.
Я потихоньку начал закипать.
— Виталя, Только благодаря тому, что ты мой одноклассник и лучший друг, я продолжаю терпеть твои проповеди. Ты же знаешь — я агностик.
— Избавь меня, Дима, делать тебе проповеди. Нет ничего хуже, чем наставлять на путь истинный близких и родных людей. Равно как лечить и учить… "
— Вот видите, даже православный батюшка — Варфоломей Николаев, в миру Виталий, признаёт за Дмитрием Александровичем грех чревоугодничества! — слышится голос Мары.
— Всё верно, всё верно, — кивает головой Азвем. — Но давай смотреть дальше…
«… — Ладно, — священник вздохнул. — Я не проповедовать сюда пришёл. А пришёл с просьбой. Видишь ли, наш приход взял на попечение девять детей-сирот. Детки маленькие, от трёх до пяти. Прокормить их никакого труда не составит. Но нужно, чтобы было всё правильно.
— Я пока не совсем понимаю, чего ты хочешь.
— Университет и Храм находятся двор в двор. В университете столовая, которая регулярно проверяется и обследуется СЭС. То есть практически полностью исключены какие-то заболевания и отравления.
— Продолжай, — кивнул я.
— Так вот, мне бы хотелось, чтобы детишки три раза в день кушали в твоей столовой. Завтрак, обед и ужин. Продукты наши. Мы не стесним вас.
— О чём разговор, Виталик! Какие ваши продукты? Разместим, приютим, накормим! Средства имеются.
— Не надо, — начал было он.
Но я махнул рукой, нажимая кнопку селектора.
— Александра Михайловна, зайдите на минутку, будьте любезны.
Моя секретарша много лет проработала диетсестрой в педиатрическом отделении местной больницы. Изложив суть дела и заручившись её поддержкой, я набрал номер.
— Андрей Николаевич, приветствую… Слушай сюда: сейчас к тебе подойдёт Тихонова со списком продуктов и блюд, необходимых для столования десятка малышей. Ознакомься, подготовь смету и в течение часа предоставь мне данные. Деньги получишь сразу же. Это с моего личного счёта. Поставишь девятерых детей на довольствие. Четырёхразовое питание… Очень хорошо… Да, Андрей Николаевич ещё одно: для детей должны закупаться самые лучшие продукты. И упаси тебя Бог, чтобы что-то было некачественное, либо же что-то исчезнет или чего-то будет не хватать. Ты меня знаешь… Бывай.
Я положил трубку и посмотрел на отца Варфоломея. Тот поднялся, перекрестил меня и сказал:
— Бог простит тебе все грехи твои за те дела добрые, что ты совершаешь.
Когда за батюшкой закрылась дверь, я посмотрел на тарелку с омаром и с отвращением её отодвинул.
«Вот же! — подумал я. — И ничего такого не сказал. А душу перевернул. Сомнения зародил. Умеют ведь! Наверное, их в семинарии такому обучают».
— Александра Михайловна, — я вновь обратился через селектор к секретарше. — Что сегодня на обед в нашей столовой?
— О! Меню достаточно разнообразно. На первое: и суп гороховый, и борщ, и молочный суп. На второе: котлеты, биточки, отбивная, рыба. Гарниры…
— Спасибо, — сглотнув слюну прервал я её. — Скажите, а можно ли заказать обед из трёх блюд в мой кабинет? Я бы и в столовой пообедал, да, боюсь, своим ректорским видом буду смущать народ.
— Хорошо, Дмитрий Александрович. Что заказать?
— На ваше усмотрение. Кстати, какова стоимость обеда?
Она называет сумму.
— Сущие гроши, — прошептал я.
— Простите?
— Нет-нет. Ничего. Александра Михайловна, будьте добры и впредь заказывать мне обеды в нашей столовой.
— Хорошо, Дмитрий Александрович. А что делать с заказом на завтра из Чешского ресторана — «Печено вепрево колено»?
— Откажитесь к чёртовой матери!
— Хорошо, Дмитрий Александрович, — в голосе секретарши мне послышалось удовлетворение… "
Мара шумно вздыхает и вновь взмахивает рукой. На огромном камне проявляется новое изображение…