Проводы в армию, это увлекательнейшее мероприятие, и весьма масштабное по количеству съеденного, выпитого и приглашённых гостей. Нечто сродни свадьбы.
Съезжаются все родственники, друзья и приятели. Все гуляют, веселятся, выдают пожелания и ценные рекомендации, как нужно служить.
Старшее поколение грустно рассуждает о том, что армия уже нынче не та, молодёжь хлипковата по сравнению с ними тогдашними. Только и слышится из разных сторон:
— А вот у нас…
— А вот когда я служил…
— А вот тогда…
И несутся истории и рассказы из прошлого, о незабвенных годах службы, которые в другое время и при других обстоятельствах, я с удовольствием бы послушал.
Друзья-приятели, те кто недавно отслужил, только посмеиваются, глядя на меня — наголо обритого призывника, завтрашнего солдата, и выдают реплики типа:
— Да не ссы, всё нормально будет…
— Все отслужили, и ты отслужишь…
— Главное, мужиком будь…
И делятся ценным опытом: как правильно мотать портянки; что стоит с собой брать, а что нет; кого слушать в армии, а кого и близко не подпускать; и вообще, по каким правилам и понятиям нужно нести службу. У меня от всего этого голова идёт кругом. Хмель не берёт. Даже девушка, моя девушка, меня не особо интересует. Я весь в ожидании, в предвкушении завтрашнего дня, новой ещё неведанной жизни.
Играет музыка, кто-то танцует, слышится смех и кое-где песни: все веселятся. Лишь двум людям не до веселья: мне и маме. Она с грустью смотрит на меня, пытается найти время, чтобы поговорить со своим единственным сыночком, который завтра, вот прямо завтра уедет на долгие-долгие месяцы. Но не выходит: всем я нужен, все хотят со мной выпить, приободрить, сказать слова напутствия, да и просто потрепаться. Девушка ни на минуту не отходит от меня, плачет, обещает ждать сколько нужно и дождаться, чего это бы ей не стоило. Ей действительно, это ничего не стоило, а сколько нужно, оказалось совсем не долго: через три месяца я получил от неё письмо. Она писала, что: встретила «Любовь всей своей жизни», беременна и собирается замуж. Было ли мне плохо от этого известия? Было. И ещё как! Но, по крайней мере, все было честно: не было таинственного молчания, слухов, дошедших до меня от друзей и ещё чего-то подобного.
Но это будет потом, а пока она рыдая виснет у меня на шее и клянётся в вечной любви.
И тогда я понял, что на каждом празднике, на каждом веселье, всегда найдётся человек, которому грустно и печально.
Проводы длятся долго, но и они заканчиваются — где-то в районе трёх-четырех часов ночи. Все расходятся, чтобы на завтра, к восьми утра явиться в военкомат и проводить меня в новую жизнь.