В маленьких провинциальных городках дворы все разные, и в то же время одинаковые. У них есть очень много чего общего. Есть и тайны, и открытия, и радости, и печали.
А главное, у дворов есть История. Своя История. У каждого двора своя.
Казалось бы, какая История может быть у двора типовой блочной пятиэтажки, поздней Брежневской постройки?
Это же не Одесский дворик, не раз описанный в литературе. Это же не Питерские дворы-колодцы.
А вот и есть! Есть История!
И эта История одинаково хорошо подойдет ко всем дворам всего бывшего СССР.
Итак.
Новостройка. Переездная суета: шкафы, диваны, кресла, комоды, коробки, узлы, тюки и прочий скарб новосёлов. Скарб лежащий возле подъездов, на тротуаре, прямо на дороге.
Пыхтят и про себя матерятся грузчики втискивая пианино в узкие двери подъезда.
— Осторожно! Не поцарапайте полировку! — слышится взволнованный голос.
— Федя! Федя! Потихоньку! В этой коробке сервиз и хрусталь, — это уже от другого подъезда. И в тот же миг — грохот, звон стекла и крепкий матерок незадачливого Феди.
Суета. Хоть и несколько нервная и утомительная, но всё же приятная суета переезда в собственную отдельную квартиру.
Особенно для молодых семей.
Время…
Переезд завершён. Расставлена мебель по своим местам. Отгремели песнями и танцами новоселья.
В пустынном ещё дворе, между тоненьких, только-только высаженных деревцев, неторопливо прогуливаются молоденькие мамаши с детскими колясками. Таких большинство. Лишь изредка можно увидеть совсем мелкого карапуза, важно топающего на не твёрдых ножках, держащего маму или папу за руку.
Время…
Бывшие карапузы и обитатели детских колясок осваивают песочницы, самозабвенно «выпекая» куличики из песка. Храбро штурмуют высоты горок и лестниц. Отважно взлетают ввысь на качелях.
Мамаши и папаши находятся неподалёку: шутят, делятся житейскими мудростями, просто болтают; не забывая зорко следить за своими чадами. Оперативно реагируя на каждый писк и возглас.
Время…
Во дворе появляются велосипеды, самокаты.
Слышится звонкий стук мячей. Щелканье детских сандалет об асфальт при игре в резиночку и прыжках на скакалке. Прятки, салки, догонялки.
Звон разбитого окна. Плач из-за сбитой коленки.
Девчоночьи секретики под кустами жасмина.
Мальчишечьи игры в «войнушку» и попытки разжечь кастрик, стыренными из дома спичками.
Папаши, уже обзаведшиеся небольшими пузиками, соорудили столик под разросшимися деревьями, где забивают козла в домино, курят, неспешно потягивают пивко, балагурят и смеются.
Мамин зов из окошка:
— Саша, домой!
— Лена, кушать!
— Оля, сколько звать тебя можно?!
— Юра, если сейчас же не придёшь — возьму ремень!
А в ответ:
— Ну, мам…
— Я еще немножко…
— Ну еще минуточку…
А из окон, непреклонное:
— Домой…
— Домой…
— Домой…
Слышится топот детских ножек.
Оставлены до завтра игры «на самом интересном».
Недорассказана страшная история в наступающих сумерках.
На ходу докуривая сигареты, прощаясь, расходятся по домам папаши.
Двор пустеет и засыпает. Лишь под ивой белеет забытый кем-то мяч.
А назавтра — сентябрь, который взрывается букетами цветов, белыми бантами, рубашками и фартучками. Важные папаши и озабоченные мамаши, ведут за руки своих детей в школу, откуда доносится радостное: «Учат в школе, учат в школе, учат в школе…»
Время…
Уже не дети, но ещё и не взрослые — подростки: юноши и девушки.
Из открытых окон слышатся модные хиты и шлягеры.
Мопед у Серёги — предмет жуткой зависти пацанов.
А у папаш — «Жигули-шестерка», Ильи Петровича из 49 квартиры.
Мамы: делятся кулинарными рецептами, хвалятся новыми покупками и «перемывают кости» Зинке из 63 квартиры.
Молодёжью оккупирован столик папаш, под сенью разросшихся деревьев.
Гитарный перебор по вечерам.
Дворовые песни.
Первая проба покурить и первый стакан Портвейна (за что нещадно были наказаны).
Первая попытка накраситься маминой косметикой (что так же не обошлось без вздрючки).
Первое свидание. Первый робкий поцелуй.
Июнь. Выпускной бал. Красавицы девушки, солидные юноши: вчерашние школьники и давние карапузы. Грустные и печальные глаза родителей.
Встреча рассвета. Планы. Мечты. Обещания.
Где-то уже звучит «Гаудеамус», а где-то «Прощанье Славянки».
Птенцы разлетелись.
Двор опустел.
Время…
Постепенно возвращаются домой дети. Выросшие, повзрослевшие, возмужавшие дети.
Как и прежде, посиделки во дворе. Разговоры обо всем и ни о чём. Смех. Песни.
То в одном, то во втором подъезде играет марш Мендельсона.
Полностью оперившиеся птенцы вновь улетают из гнезда. На этот раз — навсегда.
В новые дома. С их пустынными, еще необжитыми дворами.
Время…
Уютный старый двор. Разросшиеся, аж до четвёртого этажа ивы.
Скамеечки у подъездов, где любят сидеть старички, и судачить о чем-то своём, очень важном и интересном.
Исхоженные за много лет дорожки, по которым гуляя по вечерам приветливо раскланиваются при встрече пожилые соседи.
Тонущие в высокой траве: горки, лестницы и скрипучие от скуки старые качели.
Уютный, старый двор. В котором, казалось бы, совсем недавно молодые мамаши катили детские коляски. Двор, в котором звучали детский радостный смех и веселые крики. Двор, в котором, молодые папаши обсуждали преимущества и недостатки автомобилей.
Уютный, старый двор. Сонный двор. Который иногда пробуждается от спячки, принимая в себя, посвящая в секреты и тайны игр и забав детвору приехавшую погостить у дедушек и бабушек. Детвору, которая так напоминает им своих карапузов, так быстро и незаметно повзрослевших, что вызывает слезы радости у вчерашних молодых мамаш и папаш.
Уютный, старый двор. Тихий двор. Двор обычной типовой блочной пятиэтажки поздней Брежневской постройки.
Это не Одесский дворик, не раз описанный в литературе. Это не Питерский двор-колодец.
А ведь есть и у него История!
Есть!
История жизни!