Когда нас накроет июньской волной и компас укажет на лето, садись на моторку и синей стрелой лети, обогнав скорость света. Храни мои мысли, рисуй мои сны в тетрадке с пустыми полями. Мы юные Боги, и нам не страшны две тысячи лет за плечами.

Потёртые джинсы, забытый куплет и вверх устремлённые плечи. Нам небо откроет круженье планет.
Мы были.
Мы будем.
Мы вечны.

Лови мои ритмы и бешеный пульс, включи позывные сирены. Я лондонским ливнем без спроса прольюсь на пыльные, серые стены. Не думай о крае, но верь в горизонт, который нас видит снаружи. У лета нет правил, запретов и зон, здесь каждый влюблён и разбужен.

Латунное Солнце взойдёт на карниз и бросится встречным под ноги.
Кто верит в июнь, тот прекрасен и чист.
Мы Боги…
Мы юные Боги.

Жить эту жизнь, носить одежды и небеса, смотреть, как ветер вплетает музыку в паруса: то ли Вивальди, то ли порывисто грянет Бах… Жить эту жизнь и знать бы примерно — как?

Что остаётся? Да только идти на свет, будто бы нет предательства, боли нет. Множить потери, держать себя на плаву. Что ты здесь делаешь? Просто живу, живу…

Тонкое кружево, белые линии… Если оставили, то любили ли? Сколько попыток начать всё сначала? Белая соль у речного причала.

Блики весёлые в солнечной гавани: всем отплывающим в дальнее плавание — верного курса и чаек над реями. Жить эту жизнь, ни о ком не жалея!

Пусть затеряются в памяти ситцевой чьи-то уже безымянные лица и, если встретишь их, — доброго здравия!

Пусть впереди ещё волны из гравия,
так постигается тихая истина —
жить эту жизнь без вопросов бессмысленных.

Говорила мудрая Ахматова
про тюльпан и красоту проклятого,
про отметины на левом подреберии,
почему ты, глупая, не верила?

Говорила Белла Ахмадулина
про героя, что бредёт под пулями,
про жестокость публики и более,
ты же у доски читала в школе их!

В монотонной исповеди Бродского
о любви, где много пошло-плотского,
ничего нет общего со сказами,
что ты видела за скобками-подсказками?
… показать весь текст …