В канун Нового года быстрая тройка, запряжённая в расписные сани, летела в сторону большого города, не касаясь снега и оставляя за собой в морозном ночном воздухе чуть различимую золотую пыль. Правил ею высокий мужчина в красной шубе с длинной белой бородой. Рядом с ним в санях сидела его внучка Снегурочка — румяная девушка в синей шубке, которая придерживала рукой нарядную ёлку.
— Внучка, — вдруг обратился Дед Мороз, — у тебя глаза получше, погляди, кто там стоит вдали и машет. Не нам ли?
В самом деле, впереди на фоне серебрящихся в лунном свете сугробов, вырисовывалась нелепая чёрная фигурка, размахивающая маленькими ручонками.
— Это чёрт, дедушка, — присмотревшись, брезгливо сказала Снегурочка.
— Чёрт? — удивлённо переспросил дед. — Что он здесь делает?
— Известно что — пакостит! — ответила девушка.
Но в эту минуту чёрту было не до пакостей. Он стоял по пояс в снегу, замерзал и от холода клацал кривыми зубами. Некогда румяный его пятачок посинел, и когда лихая тройка, весело звеня бубенцами, поравнялась с ним, он завопил осипшим голосом:
— Стой, борода! Возьми с собой! Умираю!
Дед Мороз окинул его строгим взглядом и спросил:
— Как ты сюда попал, нечистый?
— Как, как…- ворчал чёрт, растирая руками мохнатые плечи. — Летел и с пути сбился. Холодно, мозги отморозил, ничего не соображаю. Вот и упал. А мне к людям надо — Рождество скоро. Не дай умереть под Новый год!
— Не надо его брать, — возразила Снегурочка. — Ничего хорошего от него не будет.
— Ну, внучка, — пробасил дед. — А если он умрёт, разве это будет хорошо?
— Конечно, это будет плохо! — хмуря брови, подтвердил чёрт и нахально полез в сани.
Тройка вновь зазвенела бубенцами и понеслась дальше. Чёрт в санях очень быстро отогрелся, и кисточка на его хвосте распушилась. Он достал из подмышки мандарин, очистил его и, чавкая, принялся есть. Снегурочка, поморщившись, от угощения отказалась. Придя, наконец, в себя, чёрт заговорил.
— Послушай, борода, я давно хотел узнать, а не обидно тебе, что все почитают тебя за волшебника, а на самом деле в тебе никакого волшебства нет и не было?
— Что ты хочешь этим сказать? — не оборачиваясь, спросил Дед Мороз.
— Ну как же, даже детям известно, что ты только символ. В то время, когда вместо тебя всё делают сами люди. Дарят друг другу подарки, исполняют желания, устраивают праздники. А ты к этому не имеешь никакого отношения. Даже волшебная тройка не твоя, а казённая.
Дед Мороз ничего не ответил, а Чёрт продолжал:
— Другое дело я. У меня масса магических приёмов, — он начал загибать когтистые пальцы: — Могу пургу нагнать. Могу месяц похитить. Могу людей ссорить, нашёптывая им разные гнусности. Способен вредить на расстоянии или портить имущество. Я умею летать и…
— И падать, — добавила Снегурочка.
— Но-но! — возразил чёрт. — Это несчастный случай. Словом, не кажется ли тебе, борода, что Бог несправедлив, дав злу, то есть мне, столько возможностей и сил, а тебе — символу добра, он не дал ничего? Хе-хе! Отсюда напрашивается вывод, что добру на земле места нет, оно лишнее и в меньшинстве, его не сыскать, а если случайно и встретишь, то только крошечное, такое, что можно не заметив, пройти мимо. Зато зло имеет здесь власть и уважение.
— Ты, чёрт, прав. Я не волшебник, — после раздумья согласился Дед Мороз. — А всё же ты глуп. Да, вместо меня добрые поступки совершают сами люди. Но делают они это без принуждения, а по велению своих свободных сердец. Можешь ли ты или магия предложить нечто большее, чем, например, встреча Нового Года в кругу своих близких, ласковое слово, любящий взгляд? А ведь для таких благ волшебства не требуется, потому что они сами по себе грандиознее любых чар. А злу без колдовства не обойтись. Взгляни на себя: мечешься по морозу и пакостишь людям где только можно. Но даже обладая коварной силой зла, ты по-прежнему слаб и не можешь перебить простые, но светлые порывы людей, потому что добра на земле творится намного больше. Это зло лишнее здесь. Это оно в меньшинстве. Поэтому сиди тихо, а то высадим обратно в сугроб и до Рождества тебе не дожить!
Чёрт замолк и пасть больше не открывал.