Мы стали умные и подкованные. Знаем, что с близкими надо разговаривать — они же не умеют читать наши мысли! А мы зато читали, что недовольство нужно выражать «я"-сообщениями. Что адски важно говорить неприятную правду. Что необходимо отстаивать свои границы и учиться говорить «нет». Ну мы и говорим. И отстаиваем. И выражаем свое недовольство напропалую. И постепенно перестаем говорить, например, «да». Или «спасибо». Или «у тебя красивые руки, ты замечательно жаришь картошку и поешь военные песни, я ценю, что ты всегда ночью накрываешь меня одеялом, чтобы не замерзла, а по утрам счастлива с тобой просыпаться». Приятную, то есть, правду. Почему-то считается, что эти тайные и глубоко зарытые мысли близкие каким-то образом считывать умеют.
Послушать моего мужа — так я смешное и нелепое существо. И похудеть мне бы неплохо, и готовлю я странно, и хожу медленно, и одеваюсь черт те во что. Все, что я делаю, нуждается либо в коррекции, либо в снисходительной отеческой критике, либо в высмеивании — добродушном, как ему кажется.

Однажды, выслушав в очередной раз что-то вроде «ну кто ж так включает компьютер», я включила режим «я"-сообщений и насообщала ему всякого. Кричала, что мне вообще-то скоро тридцать и я в состоянии включить компьютер, что все у меня нормально и с фигурой, и с мозгами, и что если доброе слово приятно кошке, то более высокоорганизованному существу тем более необходимо. Муж хлопал глазами и ничего не понимал. Искренне — такое удивление не сымитируешь. «Ну я же тебя люблю. Ты же самая хорошая», — пораженно перешел он на «ты"-сообщения. «Вот так бы, блин, и сказал!» — заорала я и понеслась вон из квартиры (спойлер: потом мы развелись).
Мы живем, как мальчик из анекдота, который молчал до трех лет, потому что все нормально было. Открываем рот, чтобы покритиковать, улучшить и сделать замечание. А об остальном — милый мой, хороший, догадайся сам (что ты милый, хороший и вообще-то мне сильно нужен). Думаем, что вот, я же с тобой — чего еще желать, делай выводы. «Я же с тобой» — это прям суперприз, ага. Близкие должны рассуждать, видимо, так: «Ну да, я так себе человечишка, с низким рейтингом и жидкими волосами, но не бросают же меня — дай-ка спляшу на радостях!»
Мой сосед Женя уверен, что мама его не любит. «Она ругается», — печально говорит Женя, садится на беговел и уезжает вдаль со своей ношей. Мама Наташа семенит за ним и кричит: «Женечка, куда, ты еще яблоко не съел! Женя, причешись! Женька, не лезь в грязь, что ж ты за свинья такая!» Грустный свин Женька возвращается за яблоком, старательно объезжая лужу. Он еще хочет понравиться маме и на 8 Марта нарисовал ее портрет. «Я там похожа на сумасшедшего снеговика-рецидивиста, — вздыхает Наташа — Нет у мальчика таланта, нет». Она думает, Женька не слышит. Она думает, он знает, что вообще-то самый дорогой ее человек.
А человек, маленький и взрослый, нуждается в поощрении. В благодарности. В признании. В том, чтобы его не только молча и с достоинством любили, но и говорили об этом. Чтобы радовались его приходу. Чтобы замечали, что он каждый день хороший, а не во вторник опоздал, а в мае забыл купить шампуры.

Иногда любящие критиковать близкие вдруг останавливаются, решают поиграть в доброго полицейского и выдают нам порцию добра: «Я тебя люблю, ты лучшая, самая умная и самая красивая!» На день рождения там, на годовщину или просто в порыве чувств.

Только этого мало. А добрый полицейский все равно полицейский. И слова опять не те — общие это слова, хоть и громкие. И не про близких они на самом-то деле, а про самого говорящего.

Мы вступаем в отношения, чтобы отражаться в другом человеке, как в хорошем зеркале. Чтобы видеть себя его глазами — и чтобы быть увиденными. Так можно жить, радоваться, расти. «Ты лучшая» — это не добрые слова, это отговорки. Лучше, чем кто? И в чем лучшая-то? Пустота в зеркале и муть, ничего не видно, кроме позолоты.

«Ты замечательно водишь машину».

«У тебя тонкие черты лица, как на старинных портретах».

«Восхищаюсь твоим умением долго обдумывать ситуацию, а потом принимать решение, которое никому в голову не приходило».

«Тебя так любят дети, даже моя капризная племянница, которая ни к кому на руки не идет».

«Твой кофе точно лучший в городе, странно, что ты еще не открыл кофейню!»

«Спасибо, что умеешь слушать».

«Спасибо, что покупаешь чабрец для чая».

«И утро тебе к лицу».
Все это ведь тоже можно говорить близким. Не «ты" — и не «я"-, а «добро"-сообщениями. Пусть знают, что их видят, замечают, понимают. Пусть отражаются в любящих глазах. Пусть ведут машину, открывают кофейни, качают детей, принимают решения, легко перемахивают через горы, которые собирались сворачивать. Хорошо ведь, когда тебя любят и не молчат. Приятно.