Сморщенная, как проросшая луковица, она давно взошла на пьедестал одиночества.
Сидя на последней ступеньке лестницы, ведущей в супермаркет, руками, покрытыми бурой кожей цвета печеной картошки, она развязывала уголок грязного платочка.
Его содержимое составляли две смятых десятки, мелочь и записка:
ИВАНОВА ПАРАСКЕВА. ЕЗЛИ ПОМРУ НА ДОРОГИ СОПЧИТЕ СЫНУ МИШИНЬКИ УЛИСА СЕВЕРНА ШИШНАЦАТЬ.