Без каких-либо веских причин, объяснений, карты, пока небо не вспомнило — как оно, угасать,
выходил человек на бульвар собирать закаты, болтовню светофоров, трамвайные голоса.
Человеку казалось (ошибочно?) крайне важным — ничего из хорошего дня не должно пропасть. Даже куст у ларька — городской беспокойный бражник, даже шелест страниц, даже к лесу вдали тропа.
И коллекция ширилась, множилась, пополнялась. Человек говорил — разве чуда себе прошу?
Он сворачивал море как синее одеяло, он закатывал в банки и запах дождя, и шум.
Смех студентов, жильцов раздражающий спозаранку, тёплый дождь, что способен заканчиваться в момент.
На балконе копились конверты, тюки и банки, создавали такой дополнительный континент.
Но соседи ругались. Их можно, понять, конечно. У нас дом образцового быта, а тут бардак. Пригодятся ли скалы, пустынное побережье и большой карагач со следами кошачьих драк, бирюзовый гамак, привидение воскресной лени, антикварная чашечка (треснула пополам)?
Человек выходил и расклеивал объявления: совершенно бесплатно для всех раздаётся хлам с девяти до шести, по нечётным и чётным датам (полуостров возьмёте — в придачу к нему коса).
Повезло, что кому-то безумно нужны закаты, болтовня светофоров, трамвайные голоса.