Весной 1974 года меня забрали в армию, причём с чисто советской тупостью, несмотря на мой диплом инженера-химика, направили в зенитно-ракетные войска, под Ярославль, где я и прослужил один год солдатом. Тем временем мою сестру Нину по окончании мединститута распределили в небольшой город в Татарии. Когда в одном из писем мне в армию она написала про других молодых врачей, приехавших в ту же больницу по распределению из разных мест, я поразился обилию еврейских фамилий. Видимо, практика засылки евреев в тьмутаракань стала уже всесоюзной.
Вернувшись из армии, я обнаружил, что Нина всеми правдами и неправдами перебирается в Ленинград. Отец продолжал говорить об отъезде, но было ясно, что после армии сразу не выпустят, так что вопрос на некоторое время был закрыт. Я собирался идти устраиваться на Витаминный комбинат, с которого уходил в армию, но мне позвонил мой институтский приятель Дима и сказал, что в НИИ Антибиотиков, куда он поступил в аспирантуру, есть место инженера. Я поехал, поговорил с шефом (заведующим лабораторией), и через несколько дней приступил к работе. Как потом выяснилось, шеф спросил у Димы, нет ли у него знакомого парня на должность инженера. Дима ответил, что есть, и сообщил мои данные. Услышав мои имя и отчество, шеф сделал круглые глаза и воскликнул: «Но он же с пятым пунктом!», на что Дима ответил: «Вы спросили про человека, а не про пункты». Шеф повздыхал, подумал, пошёл в отдел кадров и вернулся радостный: «Разрешили! Приводи своего Семёна Абрамовича».
Будучи очень тактичным и деликатным человеком, Дима, у которого к тому же отчим был евреем, сообщил мне подробности моего приёма на работу только через несколько лет, справедливо полагая, что, зная их раньше, я мог и не пойти на эту работу.
В НИИ работало очень много евреев, меня это поначалу очень удивило, но потом я понял, в чём дело. Оклады были небольшими, и, поскольку в других местах евреев не принимали, им приходилось идти сюда. Наша лаборатория была в этом смысле рекордсменом, из 19 человек 15 были евреями (целиком или наполовину), или состояли с евреем в браке. Поэтому-то шеф, у которого, при отсутствии «пятого пункта», мать звали Рахилью, боялся, что ему не разрешат меня взять. Моего непосредственного начальника звали Зиновий Соломонович, позже я перешёл в другую группу, к Виктору Абрамовичу.
Продолжение следует