На следующий день, в понедельник, работали только до двух часов, а в три приехал инженер по технике безопасности, худой мужчина среднего роста, в костюме и с портфелем. Он прочитал лекцию, а потом беседовал с каждым, задавая по несколько вопросов. После этого подписывал заранее заготовленные удостоверения и говорил, что на работе этот документ всегда должен быть с собой. Удостоверение гласило, что его обладателю присвоен первый разряд плотника по строительству лесовозных дорог. В правой части были три талона по технике безопасности. Инженер объяснил, что за нарушение правил отрезается талон. При потере всех трёх талонов удостоверение аннулируется.

Через неделю студенты вполне втянулись в работу. Мышцы уже не так болели, а главное — все бригады делали ежедневно по три, а то и по четыре звена. Инструкторы уже не опекали каждую бригаду, а работали по одному, меняясь каждый день.

— Мы уже рабoтаем, как профессионалы! — воскликнул в конце дня Коля Нечипоренко, укладывая с Сергеем последнее бревно в четвёртое звено.
— А как же! — поддержал его бригадир, Володя Воробьёв.
— Неча хвастаться, романтики! — прикрикнул на них Поварёшкин. — Уберите лучше бачок для бензина, а то автобус наедет.

Из леса показалась третья бригада, за ней вторая. Все расселись на брёвнах, делясь впечатлениями и просто болтая в ожидании автобуса, который вот-вот должен был подойти.
— Что-то первая бригада запаздывает, — пробормотал Воробьёв.
В это время из леса показалась первая бригада. Сразу бросилось в глаза, что шли все плотной группой, часто оглядываясь назад. Когда подошли ближе — оказалось, что Вася Портенко и Гена Палкин несут бригадира, Володю Дзагаева. Лицо Дзагаева было бледным, на левой ноге сапога не было, штанина засучена, икра перевязана, а бедро перехвачено ремнём.

— Что случилось? — воскликнула Люда Климова.
— Бензопилу у него заклинило, — объяснил Вася Портенко, усадив Дзагаева на бревно и отдуваясь. — Он рванул, она выскочила и полоснула его по ноге.

— Ох, романтики! — в сердцах воскликнул Поварёшкин. — Думают, всё уже умеют, а сами — как дети малые! Хорошо ишшо, совсем ногу не оттяпал!
— Да ладно, ничего страшного! — пытаясь улыбнуться, сказзал Дзагаев. Видно было, что говорит он через силу, с довольно сильным акцентом, который обычно был почти незаметен.

Подъехал автобус.
— Слышь, Фёдор, — обратился Поварёшкин к шофёру, — сперва отвези нас с пораненым и с энтими двумя робятами, — указал он на Портенко и Палкина, — к парторгу, попросим, чтобы он на своей машине нас довёз до больницы. А потом вернись за остальными.

Автобус вернулся минут через двадцать. Все молча залезли в него, и по дороге песен не пели, в основном молчали, настроение было подавленным.

Все уже помылись в озере и заканчивали ужин, когда подъехал старенький «газик», из него выскочили Портенко и Палкин. Они помогли вылезти Дзагаеву, Гена достал из машины костыли, и Володя, поджав забинтованную ногу, поковылял к столовой. Все побросали еду и кинулись к нему с вопросами:
— Ну, как ты?
— Что сказал врач?
— Как дела?

— А поесть можно? — рассмеялся Дзагаев. — Да всё нормально, ничего особенного. Порезаны только мягкие ткани, ни сухожилия, ни крупные сосуды не задеты. Через две-три недели смогу опять работать.

На вечернем построении командир объявил, что на время отсутствия в бригаде Дзагаева бригадиром будет Вадим Кривошеев.

Через два дня, вырубая шпалу, Сергей не заметил сучок и рубанул по нему. Топор соскочил, остриё ударило по левой голени. Кирзовый сапог смягчил удар, но всё же кожа была разрублена и разошлась, видна была белая кость. В больницу Сергей не поехал, отрядный врач Лена Сидельникова обработала и забинтовала рану. Командир предложил отдохнуть денёк-другой, но Сергей отказался.

На той же неделе Галя Ряпушкина, обрубая сучья, промахнулась и рубанула себя по правой икре. Её рана была серьёзнее, чем у Сергея, несколько дней она не работала, а потом её перевели в пятую, вспомогательную бригаду.

На вечернем построении командир озабоченно сказал:
— Что-то многовато у нас травматизма. Внимательнее надо работать. И учтите, за травмы буду отрезать талон.

То ли подействовало предупреждение, то ли — вид раненых, а может быть, просто на смену молодому задору пришёл опыт — но травматизм прекратился, если не считать Женьку Малинина, который поскользнулся на мокром бревне, упал и набил на лбу большую шишку. Hо талон ему отрезать не стали.

Продолжение следует