Наташку из онкологии забирала двоюродная сестра Лиза. Лиза — успешный художник. Она человек открытый, добрый, весёлый, никогда не юлит, ничего не скрывает, поэтому, когда вела Наташку к машине поддерживая под руку, сразу выложила всё как есть: — Натусь, там это… в общем Вадик твой с какой-то мымрой живёт, но ты не переживай. Жить есть где. Я тебя не оставлю, чем смогу — помогу. Наташка после операции, а потом несколько курсов химии, лысая, худая и бледная шла и думала: — Наверное, по классике, в этом месте положено упасть в обморок, заплакать, рвать на себе волосы, но волос уже и так не было. Можно, конечно, изобразить обморок и упасть прямо в лужу, но жалко было белое Лизкино пальто, которое та на неё одела по той причине, что осень уже и холодно. В машине было тепло, но Лиза запеленала сестру в меховой плед, пристегнула ремнём и повезла в новую жизнь.
Пока ехали, Лиза Наташке объясняла:
— Дом для себя покупала два года назад. Думала, что буду летом там жить и рисовать, но пожила и поняла — не моё это. Привыкла к удобствам, к огромным магазинам, к многолюдному окружению. Не выношу тишину. Я в доме вчера была, отопление там работает, вода течёт, остальное ты уж сама. Магазинчик продуктовый есть, но я тебе всё привезла. Буду приезжать.
Во дворе сидела большая рыжая собака. Махая отчаянно пушистым хвостом, она подбежала к Наташке и уткнулась носом в колени. Наташка погладила лохматую рыжую голову и вопросительно посмотрела на Лизу.
— Натусь, я его из приюта вчера забрала. Тебе же нужен друг. Ну как ты тут одна будешь? Ты не волнуйся, я ему корм купила, на месяц хватит. Вдвоём-то веселее. Его Джони зовут.
В небольшом двухэтажном домике было тепло. Посреди столовой стояли коробки с консервами, крупой, макаронами, мукой, печеньем.
— Сама разберешь, зато будешь знать, где что лежит. Холодильник затарен. В шкафу найдёшь одежду на все времена года, размер у нас один. Давай, Натусь, чаю попьем и я поеду.
Уже надев пальто, Лиза подошла к Наташке, попыталась заглянуть ей в глаза. Но Наташка отводила взгляд в сторону.
— Натусь, эта собака три года сидела в клетке. Её никто не брал, она большая и немолодая уже. Я всё понимаю: тебе тяжело, плохо, но у тебя есть я. А у собаки будешь ты. Надо же за что-то цепляться, чтобы вернуться к жизни. На Вадика наплюй и забудь. Всё будет хорошо. И ещё — это твой дом, я всё на тебя оформила, и участок и дом. Бумаги в спальне, деньги тоже. Натусь, давай будем жить! Приеду через неделю, если что — звони.
Лиза поцеловала Наташку и уехала…
Уже стемнело, а она всё сидела в кресле, поджав ноги и уткнув лицо в колени. Сначала рыдала, потом сама себе рассказала, как она несчастна, потом ругала Лизу за то, что та ей тут собаку навязала. Вот лягу и умру, жить сил нет. А собака? Жалко. Надо хоть покормить. Лиза надела куртку, посмотрела в зеркало на свою лысую голову и со словами:
— Собаку не будем пугать, она тут не причем, — надела шапку. Нашла корм, насыпала в миску и вышла на улицу. Джони, съев корм вылизал миску, потом слизал с Наташкиного лица солёные слёзы, лёг рядом на ступеньку крыльца и положил голову ей на колени.
На ночном черном небе, вокруг яркой круглой Луны появлялись звезды, всё больше и больше. Наташка нашла Большую медведицу, улыбнулась ей и послала воздушный поцелуй. Потом обняла собаку и сказала: — Ладно, Джонька, завтра тебе нормальную кашу сварю. С мясом.
Всю неделю Наташка, увидев себя по утрам в зеркало, вздрагивала и говорила:
— Аэлита, блять.
И нет-нет, да приходила мысль: а может, ну её, эту жизнь. Кому я нужна? Но тут взгляд натыкался на Джони, уютно свернувшегося на своей лежанке у камина и Наташка решала: ладно, ещё немножко поживу.
Жизнеутверждающую точку в этом спорном для Наташки вопросе поставила приехавшая через неделю, как и обещала, Лиза. Зашла с коробкой в руках, положила её на диван со словами:
— Ну, Натусь, ну куда их девать? Кошка бездомная, представляешь, в подъезде родила, а им же холодно! Я и корм привезла…
В коробке лежала тощая рыжая кошка, обняв лапами двух крошечных котят.
Вечером Лиза уезжала. Постояла у порога, помолчала, потом вытащила из кармана пальто листочек и протянула сестре:
— Натусь, тут это… Вадик твой приходил, спрашивал, где ты. Я не сказала. Здесь его новый номер телефона. Тебе решать.
Наташка проводила Лизу до машины, помахала ей вслед, вернулась в дом. Погладила кошку:
— Будешь Муркой. Молока сейчас тебе налью. Всё будет хорошо.
Проходя мимо камина, бросила листочек в огонь…