Галилей умирал тихо, без болей и надрыва, кот просто угасал от старости. Рвалась моя душа, стонало мое сердце. Я заглядывала в глаза-звезды и искала в них давно ушедшую его молодость, надеялась увидеть хоть одну искру борьбы за жизнь. Галичка медленно поднимал голову и отвечал мне ласковым взглядом.

«Не бойся остаться без меня, я все равно всегда буду рядом».

Умирающий кот жалел меня, остающуюся жить даму в полном расцвете сил, жить одну, без моего друга и талисмана.

— Мамочка, а давай я на ужин пожарю картошку, — лилейным голосом произнесла моя дочь.

Войдя в квартиру, я сразу поняла, что меня ждут неприятности. Прямо в прихожей, не раздеваясь, проверила температурное состояние дочери, целостность ее куртки и кроссовок, и запросила дневник. Все нормально, ничего выдающегося. В раздумье, присела на стул, стала снимать туфли. И тут такое предложение от человека, которая даже не соизволит убрать брошенную самой заколку без выгоды для себя. Мои нервы напряглись, и я впилась в дочь взглядом.

— Александра, отвечай максимально честно, что ты натворила.

— Ну вот, решила порадовать родную мать любимой картошкой и сразу подозрения. Ничего я не делала, просто соскучилась по тебе.

Мне совсем, как-то нехорошо стало, в голове пронеслись все известные кошмары ее деяний. Сашины глаза смотрели на меня открыто, с вызовом честности, только искренне врущие дети, могут так смотреть.

— Ладно, готовь! У тебя она очень вкусно получается.

Дочка радостно засуетилась на кухне, а я быстренько осмотрела комнаты. Вроде все на месте, как должно быть, вот это «как должно быть», меня и нервировало. Постаралась отвлечься, переоделась в домашнее, включила компьютер, может, действительно, придираюсь, а вдруг время пришло моего спокойного материнства.

Вспомнила, что не помыла руки. Почему-то ванна была прикрыта шторкой.

— Сашуль, ты что купалась?

— Мама!

Я уже отдернула шторку и отскочила назад, на дне ванны, что-то зашевелилось.

— Вообще то, это был сюрприз. Я же тебе на день рождения ничего не подарила, вот теперь нашла, что подарить. На Новом рынке взяла, когда картошку покупала. Он сидел в клетке для котиков «в хорошие руки».

Это был малюсенький рыжий котенок с очень большими ушами. Он безуспешно пытался вскарабкаться на стенку ванны, по всему дну был рассыпан сухой корм.
Вот оно, ноющее в солнечном сплетении чувство неприятностей.

— Какая прелесть, мне еще кота не хватало, — с тоской ответила я и села на унитаз.

— Точно, именно такого и не хватало. Ты только посмотри на его глаза, там целое небо!

Саша положила мне на коленки котенка и повернула мордочку.

Кроме раздражения, во мне ничего не было к этому рыжему созданию, но его глаза. Они действительно поглощали, как неизведанные миры, в них открывались целые звездные просторы.

— Хорошо, давай попробуем. Но.

— Я сама буду за ним ухаживать и ко всему приучать, — опередила мои высказывания Саша.

— А, как мы его назовем?

— Конечно, Галилей, он собрал весь звездный мир, — без сомнения ответила я.

Это был такой далекий две тысячи второй год. Осень была рыжая, как этот котенок.

Дочь хватило на пару месяцев. Затем обязанности кошатницы плавно стали моими. Сколько раз я порывалась сбагрить кота! Кода он мой кожаный диван в тюльпан превратил, когда вырыл и раскидал по полу все цветы с землей, когда погрыз красные сапоги из крокодиловой кожи за шестьсот долларов, когда итальянские шторы превратил в макраме и еще бесчисленное множество когда. Каждый раз, я вытаскивала Галика из-под шкафа, яростно трясла с угрозами, а он, зараза, улыбался и смотрел на меня своими безмятежными, звездными глазищами. Единственное, что ему все-таки запрещалось, спать в моей кровати, потому что за ночь он превращал ее в свою вотчину, а меня делал приживалкой на краешке.

Как-то дочь торопилась на свидание, бегала по квартире, как обычно искала свои вещи. Галик постоянно путался у нее под ногами, обычно он этого не делал, в своей суете Саша могла и пнуть его. А тут, как хвост прилип и нудно так мявкал.

— Галик, — пронзительно взвизгнула дочка.

— Мама, посмотри, что он наделал. Как я теперь пойду, — запричитала она.

Саша вошла ко мне в комнату, юбка порвана, колготы — вдрызг, на ногах кровоточили царапины.

— Ах ты, скотина, — рванулась я в прихожую.

Галилей стоял у входной двери, спину выгнул, хвост дыбом, шипит, прямо лев в прерии. Замахнулась на него тапком. И тут за окном раздался треск громкий, как взрыв, и что-то рухнуло. Мы с Сашей вышли на балкон.
Сломалось толстенное дерево и легло во всю длину двора, ветки его кроны аж вошли в наш открытый подъезд. Это, если бы Саша сейчас выходила во двор, страшно подумать.

Кота в прихожей уже не было, он затихорился под шкафом.

Дочь отменила свидание, я обработала ей ноги. Потом втроем пили чай, мы с Сашей с пирогом, Галик с креветками, его любимый деликатес. Заслужил, ох, как заслужил.

Александра вышла замуж, мы с Галилеем остались сами. Жизнь для нас двоих потекла в размеренном русле. Когда я по работе уезжала из дома, дочка оставалась с ним. Галик спал на подоконнике, до моего возвращения. Встречал своеобразным танцем. Распушал хвост и прыгал вокруг меня, как цирковая лошадь, а глаза искрились, словно звезды в ночном небе.

Больше никогда никаких котов, чтобы мне так душу вынимали, заклинала я себя, гладя посидевшую шерстку Галилея. Саша позвонила, что срочно ждет на Новом рынке.

— Галик, я скоро, туда и обратно. Жди!

— Что за срочность? Ты же знаешь, как Галику плохо, — озлилась я на дочь.

— Вот, это тебе.
В руках у нее был котенок белый, точно облако и такой пухнастый, что даже мордочки не было видно.

— Ты в своем уме. Там Галилей умирает, а ты, ты.

В этот момент пушистое создание посмотрело мне прямо в глаза, и я заплакала. Это были два звездных мира под названием Галилей.

Галик даже привстал, чтобы обнюхать пришельца, обессиленно лег на подушку, еле, еле завилял хвостом. Я старалась смотреть ему прямо в глаза. И он ответил мне.

«Теперь я спокоен, оставляю тебя в надежных лапах. Но присматривать все же буду!»

Мне показалось, что кот улыбался, положив мне лапу в руку.

Автор Екатерина Яковлева.
31.03.2020 года. Одесса.