Отец ушел из семьи к другой женщине, когда Машеньке было четыре года. Ушел сразу после Нового года, на пороге сказал дочери «прости» и закрыл за собой входную дверь. Мама восприняла этот факт совершенно спокойно, даже как необходимую закономерность. В ее семье ни у одной женщины не было долговечных союзов. Но через пару недель она ночью выпила весь димедрол с анальгином, что были в доме, и тихо уснула навсегда.

Утром Маша долго и громко будила маму. Потом кое-как позавтракала тем, что нашла в холодильнике и снова вернулась, будить маму. Устав, уснула, прижавшись к ней.

Январский день проходит очень быстро, уже начинало смеркаться, когда девочка открыла глаза. Она проснулась от холода, натянула сильнее на себя одеяло и плотнее прижалась к телу матери, но от этого ей стало еще холоднее. Вот тогда Машенька и поняла, что это от матери идет такой глубокий и невыносимый холод. Раскаленные слезы обожгли лицо девочки.

В прихожей открылась входная дверь. Маша вихрем кинулась туда, это пришла Галя, мамина младшая сестра.

— Манечка, ты дома. А мама, где? Звоню ей целый день, почему она трубку не берет? Я же волнуюсь!

Маша схватила тетю за подол шубы, резко потянула за собой. Она смотрела на Галю большими заплаканными глазами, тыкала указательным пальцем в сторону спальни, что-то неистово кричала. Но звуков не было: широко открывался рот, жутко кривилось лицо, потоком текли слезы и сопли, но звуков не было.

Родить ребенка Галина так и не смогла, поэтому муж ушел от нее, прожив вместе пять лет. Свою племянницу она любила искренне и преданно, можно сказать, что была ей второй мамой. Естественно, когда случилась трагедия, Галя оформила все опекунские документы и Машенька осталась с ней. Она окружила девочку безраздельным вниманием, но никакое лечение и реабилитация в течение трех лет, так и не вернули племяннице голос.

Этой зимой морозы пришли на Крещение, со снегом, с настоящим, скрипучим снегом. Машенька с подружками целый день катались на санках в парке Шевченко, слепили целую снеговиковую семью, валялись в сугробах и делали «ангелов».

— Все, пора домой. На тебе вся одежда уже колом стоит от снега, а перчатки в льдинки превратились. Поехали. Еще в «Обжорку» за молоком и макаронами заедем, — засобиралась Галина.

Люди входили и выходили, двери открывались и закрывались, а рыжий кот спокойно сидел с правого бока от входа в магазин. Сидел с умным видом, прикрыв глаза, типа ему ничего не надо, он тут просто воздухом дышит, только передними лапами перебирал от холода. Машенька подошла к нему вплотную и присела на корточки. Показала Гале, чтобы она шла сама в магазин.

— Ладо, я быстренько все куплю, а ты отсюда ни шагу!

Девочка медленно погладила кота, тот привстал, выгнул спину от удовольствия и замурчал. Маша обхватила рыжего за шею и прижала его голову к своей щеке. И вдруг горячие слезы потекли по щекам, а кот стал их слизывать, чихал и слизывал.

— Фу, ты, что такое делаешь. Он же уличный, грязный.

Галя схватила Машу за руку и потащила к машине. Девочка упиралась и пыталась вырваться, но Галина силой запихнула ее на заднее сидение и села за руль. Кот тоже подошел к машине, он смотрел на Машу и мяукал.

— Так нельзя, он уже мой, а я его бросаю, — шептала Машенька, размазывая слезы по стеклу.

— Это ты говоришь? Повтори, повтори еще раз, — срывающимся голосом просила Галя.

— Мы не можем его бросить. Он умрет без меня! — закричала племянница прямо ей в лицо.

Женщина выскочила из машины, схватила кота в охапку и села к Машеньке на заднее сидение. Рыжий от страха впился когтями в ее шубу. Увидев девочку, перескочил к ней на колени, лег и замер.

— Хочешь этого кота, пожалуйста. Так бы сразу и сказала, я бы давно его тебе нашла, — счастливо улыбалась Галина.

Автор Екатерина Яковлева.
17.01.2021. Одесса.