Когда жмурятся светофоры, замирают стальные кони —
просыпается старый город, раскрывает свои ладони,
и с ладоней слетают совы с керосиновыми глазами.
Совы тайное знают слово, и ночной аромат азалий
превращается в южный ветер. Высыхает роса на коже.
Совы знают про все на свете, и про сны твои знают тоже.
А на те, что еще не видел, открывают сезон охоты.
Звезды плавают по орбите, звезды падают в дымоходы,
превращаясь в мышиный шорох, в напечатанный тихий шелест.
С темных окон слетают шторы, новобранцами тянут шеи
фонари к обороне неба, пляшет лунная Айседора.
Ты мне скажешь, что это небыль, я скажу тебе — это город
раздает имена булыжным мостовым, переулкам, скверам.
Тебе кажется — это слишком. Мне покажется это верным —
что у города есть Хранитель, никогда ни о ком не спящий.
Роговица — дороги-нити, в остром клюве — почтовый ящик
для желаний, готовых сбыться. Часовые последней смены.
Попроси о хорошем птицу. Так, как дети просить умеют,
отзеркаливая порталы и теряя ключи от двери.
Бог, придумавший одеяло, подтыкает его под перья.