В детстве мы с батей много времени посвятили рыбалке. Ровно столько, что я охладел к ней.
Однако, скучно не было: тонули, голодали, мерзли, мокли и т. п. И даже видел жигулевский багажник полный живого рака, и даже утопленника — неприятное зрелище, доложу вам, если ввиду юных лет еще не ассоциируешь раков с пивом. Копошатся, шуршат, как влажный, единый и отталкивающе подвижный организм.
Много чего было, но один день не смогу забыть, даже когда навестят склероз под руку с деменцией.
В первых числах июня на дамбу «обрушилась» старушка. Не знаю откуда. Сроду женщин на дамбе не водилось, тем более стареньких. Тут толклись лишь пацаны. И вдруг бабка под семьдесят и с рюкзаком.
«Бабушка, — смеются рыбаки, — по грибы ты или по кладбище, это в другой стороне».
А та молчком достает из рюкзака несколько косынок — это такая треугольная сеть, и одну за другой заглубляет со среза дамбы.
Рыболовы с любопытством приблизились. Даже предложили конкурирующей организации сто грамм и закурить. Организация, поджав сухонькие губы, отказалась. Оживленно жестикулируя, удивленные мужчины разошлись.
Пасмурно было тем днем. Волна разгулялась.
С натугой, старушка присела выбрать косынку — проверить улов. Ветер ли дунул, голова ли закружилась, — только воскликнув: «Ёп!», она кувыркнулась в воду.
В силу возрастной сухопарости запрыгала на волнах, как чурка и завопила: — Тону! Тону!
Мужики, конечно, ринулись спасать! Переглядываются — кто прыгнет? Вода еще холодная. И вытащить никак — два с половиной метра высоты. Её бы багром, да отбуксировать к берегу, да где багор?
А несчастная быстро намокала снаружи и внутри — ей бы клапан закрыть, чтоб в трюм не заплескивало, а она голосит.
Кто-то пьяный прыгнул. Кувыркаясь как гавно, увлек в воду четыре импортных спиннинга — зацепил лески, потерял скорость, и до старушки не дотянул.
Со страшными проклятьями, хозяин удилищ нырнул за ними в глубину.
Потрясенная самоубийством, его собака залилась оглушительным лаем, ну метаться у среза дамбы, цапнула одного, другой ловко увернулся — ушел в воду с головой.
А старуха тонет.
Не сговариваясь, двое отправились на выручку. Их лица сулили беспечной Ундине рыбный день до гроба…
Уже пятеро ввязались в операцию. Паники не было. С дамбы летели взвешенные, отрывистые указания. Прилетела, завывая, собака — кто-то дал охуенного пинка, чтоб не мешала тут.
Собака принялась тонуть там.
Все было молниеносно. С пустыми руками вынырнул экс-хозяин отличных спиннингов и вздорной собаки. С воплями, она заработала лапами и даже хвостом к спасителю.
— Канистру! — заорал тот, понимая, что не со зла, но топить будут …
Полиэтиленовая десятилитровая канистра отлично плавает. Пустая…
Не знаю, может на дамбе сочли, что мужика на минуточку мучает жажда…
Получив плашмя по фотокарточке, собачник уединился под водой …
Как пишут в газетах «Потянулись тревожные мгновенья ожидания»…
«Благополучное возвращение товарища, вызвало бурю радости», как пишут там же.
Заполучив уже пустую канистру в подмогу и завывающего питомца на загривок, собачник примкнул к группе, обеспечивающей плавучесть старушки. Отплевываясь и кляня тактично помалкивающую бабку, двинулись за сто пятьдесят метров, к берегу.
Издали казалось, — разлагающуюся тушу кита, оплакиваемого какой-то псиной, никак не прибьет к берегу.
Как не напишут в газетах: «Синхронное плавание них@я не потеряло в их лице»…
Через два дня неунывающая старуха явилась опять. Еще и с подружкой ровесницей. Теперь у них были еще и спиннинги…
С бессильными проклятьями рыбаки спешно оставляли дамбу…