Глава Роспотребнадзора Геннадий Онищенко заявил, что растопленным снегом можно мыться или заваривать им чай.
«Иногда можно позволить себе роскошь растопить снег, дистиллировать его для чая — классная вещь, вода весь букет чая вытаскивает в отличие от жесткой водопроводной воды», — цитирует агентство главного санитарного врача России. Впрочем, Онищенко не советует увлекаться таким чаем. По его словам, из растопленного снега выпариваются полезные соли, и у людей, которые постоянно пьют подобную в…
… показать весь текст …

Гаишник тормозит блондинку на «Мазде» при выезде из Лефортовского тоннеля:
— Почему не включили свет?
— Вы что, не видите, что у меня не московский номер?
Откуда я знаю, где тут у вас свет включается.. .

Горячий полдень. Москва пустая.
О камни можно обжечь ладонь.
От зноя мозг парафином тает,
в стеклопакетах — живой огонь.

Своя тут солнечная система:
вокруг светила весь день кружат
машины, люди, деревья, стены…
И за Плутоном как будто МКАД…

Спадёт под вечер жара густая,
не сле′пит солнце уже Москву:
кого-то ласково пригревает,
а мне подмигивает сквозь листву.

Люди добрые, помогите бездомному — обрести свое маленькое теплое гнездышко в МОСКВЕ… Насобирал 1000 рублей, не хватает всего лишь 5 999 000…)))))

Если космос начинается на расстоянии от Москвы до Тулы, то в Москве проживает более 7 млн космических пришельцев.

В 1705 году Пётр 1, задался целью привести в порядок московские улицы. И ввёл по этому случаю, каменную повинность. Камень взимался с дворцовых, архиерейских, монастырских земель и вотчин служилых людей в зависимости от числа крестьянских дворов. С первого десятка дворов брали один камень размером с аршин, со второго десятка — по два камня с полу-аршин, с третьего — кубик мелкого камня размером не меньше гусиного яйца. Та же повинность налагалась и на купечество. Крестьяне, приезжавшие в Москву для торга, должны были привозить каждый раз по три камня с гусиное яйцо и песок. Вот так с миру по нитке — городу мостовая…

Однажды на зимнимих студенческих каникулах я гостил в столице Советского Союза. Со своими лучшими друзьями-одноклассниками Колей и Юрой, как и заранее договаривались, мы встретились утром у памятника Минину и Пожарскому. Хоть мы и поступили в разные ВУЗы, но продолжали активно дружить и не ограничивались приветствиями на бегу, а могли без напряга сутками не расставаться, иногда прогуливая лекции и забывая о мелких домашних обязанностях. Фраза «Ничего себе за хлебушком сходил!» — вполне про нас…
… показать весь текст …

Москва похорошела при Собянине, поляки — при Сусанине, вагоны — при Столыпине.

На берегу Садового кольца
газет старинных жёлтые страницы
листает переулками столица,
читая их, как правило, с конца.
Всё потому, что скуки убоясь
и не желая встретить чьи-то лица,
ей хочется однажды заблудиться,
в прохладных подворотнях затаясь.
Через ограды тянется листва,
как преданная брошенная паства.
Не получив обещанного царства,
в вязь лабиринтов прячется Москва.

Самуил Яковлевич Маршак проводив в эвакуацию жену и младшего сына, сам остался в Москве со своей старой многолетней секретаршей, немкой по происхождению.
Когда по радио объявлялась воздушная тревога, он стучался к ней в комнату с неизменным текстом:
— Розалия Ивановна! Ваши прилетели!

В старых переулках за Арбатом
В тихой грусти меркнет день вчерашний.
Сивцев Вражек и бульвар горбатый
Тонут в «новоделах», тихо спящих.

Ритм другой и здания рядами…
Спрятана Москва рекламой грубо,
Брошена в строительные дали —
Древняя ненужная старуха…

В грустном огражденье — тайны века:
Тополь рано осенью пожухлый,
Дом — в нарядном свете от проспекта,
К будке жмется старый пес безухий…

«Москва-Петушки»
(Веничке Ерофееву)
Необъятная степь. Колоски
Тянут стебли к лазоревой сини.
Электричка «Москва-Петушки»
Птицей-тройкой летит по России.

Вентиляционным сизым хоботом
жесть вползает выше по стене.
Церковь, перечеркнутая проводом,
падает, как кланяется мне.

В воздухе Москвы дерутся запахи:
пицца, плов, пальмира, чайхона.
Говорки Донецка и Елабуги,
Ближнего Востока имена.

Лепятся старинные и новые,
а внутри снуют, куют ключи.
Ездят вороные и соловые,
статуя зеленая торчит.
… показать весь текст …

Время на запад гонит
Солнечные лучи,
Чтобы в твои ладони
Внутренний мир вручить.
В воздухе Москва СИТИ
Эхо твоих шагов.
В уличном лабиринте
Нежность твоих духов.

Московский листопад
Тебя заворожил
Он за пределы МКАД
Узоры разложил.
И новый небоскрёб
… показать весь текст …

В ходе реставрации Бульварного кольца археологи обнаружили древнюю плитку эпохи Лужкова.

Яуза разлита за окном
Как коньяк. И распевает блюзы
Хор лягушек — не забыться сном.
Не позвать ли нам сюда французов?

Сдать им Подмосковье как Москву,
Бородинских не чиня препятствий.
Пусть съедят зелёную тоску
И в Париж к себе назад катятся.

Им бы снилась сытая Москва,
Мне бы — тишина… Но из-за санкций
Хрен им, а не русское ква-ква —
Им мы будем сами наслаждаться
… показать весь текст …

Страною правит окаянство…
Всё больше сирот и калек.
Суженьем русского пространства
Закончился двадцатый век.
И хрипнет горло от бессилья,
И душат горькие слова:
-Ты повернись лицом к России
Не раз сожжённая Москва.

В МОСКВУ! В МОСКВУ! В МОСКВУ!*
(Из цикла «Классика и современность»)
Говорит хусит соседу:
- Скоро я в Москву поеду —
Раньше был в числе «ху* с ними» —
Стану воином России.
Прим.*Чехов, «Три сестры».

Без царя в голове
Неуютно в Москве.

Расписанья электричкам, поездам и самолётам,
Встречи нервные, поспешные неловкие прощанья.
Это просто машинистам, стюардессам и пилотам —
Обещанья выполняются на дальних расстояньях.
А в туманной мгле высоко светят звёзды над Москвой.
Им на небе одиноко, как и мне сейчас с тобой.